Воскресенье
Сначала я была как бы пассивным наблюдателем - страсть Кирилла не оставляла места для совместных действий. Он не давал мне ответить, словно боялся, что я начну сопротивляться, начну возражать, вот и стреноживал на корню любые мои попытки движения. А я... Сначала мне и правду было обидно - как так, договаривались же общаться пока как друзья, на равных. А разве равный равного обманывает?
-И в мыслях не было, - прорычал Кирилл, впиваясь яростным поцелуем в мои уже и без того истерзанные губы. - Но ты такая сладкая, а твои грёзы такие горячие...
И он спустился ниже, целуя живот, бедра, и...
Я закричала, не в силах сдержать наслаждение.
А когда пришла в себя, решилась на ответные действия. Сама потянулись к Кириллу. Я впервые отбросила (насколько могла) свою стыдливость... целуя его жесткий пресс, затем грудь.. Поднимаясь все выше и выше... к едва виднеющемуся следу на плече.
-Обнови... Пожалуйста, - прошептал Кирилл и я вспомнила, как во время волчьего сумасшествия перед первым оборотом я укусила его в шею.
-Моя метка, - проведя полуизменившейся ладонью по побелевшему шраму, прошептала я. Кирилл дернулся, словно от разряда электрического тока.
-Обнови, девочка. Пожалуйста, обнови... - просил Кирилл, взирая на меня снизу расплавляющим взором желтых звериных глаз.
Я вспомнила всё - его измену с Кармелой, его отношение ко мне... Вспомнила, как Кирилл менял меня - заставлял меняться шаг за шагом, постепенно добавляя все новые условия... Я никогда не буду настолько волчицей, чтобы понять и принять его поступки, его действия по отношению ко мне. Но... После истории Галины Петровны и тех других самок, я поняла, что по сравнению с ними, с их историями, Кирилл оказался намного «гуманнее». Он просто меня воспитывал - а не держал в клетке для удовлетворения своих нужд. Куда бы я делась, если бы случилось всё так...
История не терпит сослагательного наклонения. Я могу и дальше изводить себя событиями прошлого, а могу попробовать построить будущее, не оглядываясь назад.
Нет, конечно, я вру сама себе - на прошлое невозможно не оглядываться, но... куда я приду в таком случае?
Мы связаны с Кириллом по воле судьбы, и...
-Настя, - позвал Баев, схватив меня за волосы, вынуждая посмотреть ему прямо в глаза.
Бесконечно долгий пронзительный взгляд.
Я чувствую, что он уже едва сдерживается, чтобы не обрушить на меня новый виток своей страсти. Захватив мои губы в плен, он страстно - уже совсем не нежно - исследует моё тело, то и дело задевая метку на моем плече.
-Хорошая работа, - целуя тонкий шрам, шепчет он.
-Ага, как я не старалась, я не смогла ещё снять... - хмыкнула я, дотрагиваясь в свою очередь до следа на его теле.
-Совсем не помню, как я тебя кусала... Сам подставился? - не ожидая от Кирилла ничего иного, спросила я.
Баев хмыкнул.
-Ловчил, как мог.
-Это не честно.
-Мы - истинная пара, Настя, - его рука скользнула с моей шеи вниз, опустившись и накрыв ладонью левую грудь. - Я не дам тебе уйти. Никогда.
-Но твои методы...
-Очень действенные, - прошептал Кирилл, приподнимаясь на кровати. Сменив положение, он теперь уже не лежал, а почти сидел - я же, оседлав его колени, оказалась крепко прижатая к разгоряченному мужскому телу, уткнувшись носом в свою же метку...
Опять давит, подумала я с ухмылкой. И решилась.
Секунда - на то, чтобы выпустить волчьи клыки. А затем я впилась в то же самое место, где уже имелась моя слабая метка - знак, нанесённый не в момент настоящего желания, а почти по недоразумению... Знак, который Луна так и не приняла окончательно...
Но теперь это было исправлено. На счастье моё или на беду...
Почувствовав во рту кровь, я хотела было отстраниться от прокушенного мужского тела, но Кирилл не дал мне этого сделать, крепко прижав мою голову к своему предплечью.
-Проглоти, - велел он хриплым, низким голосом, и в самом деле заставляя меня глотать его кровь.
Я сделала несколько глотков, чувствуя... мгновенно чувствуя, как наша сила - сила окончательно связанной пары - приветствует меня в роде Кирилла.
-Свершилось, - рыкнул Баев, мгновенно перевернувшись и подмяв меня под себя. Его руки шарили по моему телу, его губы впивались в мои испачканные его кровью губы. Нежности здесь не было - только одна мощная волчья страсть.
Раздвинув бедра своим коленом, Кирилл тут же, безо всяких прелюдий, ворвался внутрь, полностью наполняя меня, заставляя каждым своим толчком снова и снова забывать своё имя.
В какой - то момент он практически полностью изменился - оставив человечности ровно столько, сколько требовалось для продолжения его ласк.