– Я не знала! – кривясь от боли, то и дело всхлипывая, Рита попыталась оправдаться. Как будто Крис винил её в случившейся беде. – У нас такие не водятся. Я стеклянку рвала, сунула руку в куст, а он там сидит. Маленький, почти как золотянка. Я и не видела даже! Руку отдёрнула, смотрю – след от укуса. Подумала, что само пройдёт.
– Что же ты никому не сказала?!
– А она одна в овражках осталась, – с готовностью начала объяснять Фера. – Специально, чтобы не видели, с кем блудить будет. Думаешь, один Орест у неё между ножек пасётся? Пфе! Видно, торопилась корзинку набрать, вот и не смотрела, куда руку суёт. Поделом!
– Рот прикрой! – Докторша грозно глянула на разговорчивую соседку. – А лучше иди-ка отсюда.
Фера возмущённо фыркнула, но перечить Докторше не посмела. В дверях оглянулась.
– Если какая помощь понадобится, зовите.
Обращалась вроде бы ко всем, но смотрела при этом на Криса. Когда дверь за ней закрылась, Аня пояснила:
– Рита ко мне пришла, когда сыпь увидела. Да пока я выпытала, что случилось. Надежда была, что яд только в руке, что с кровью выйдет… Зря мучила девочку.
Она осторожно загнула край пончо. Пятнышки покрывали плечо, грудь, шею. Больше слов не требовались – и так понятно, что жить Рите осталось всего-ничего. Скоро она начнёт кататься по полу от нестерпимой боли, не помня себя и не узнавая никого вокруг. Потому Борода и протягивал нож.
Докторша отодвинула в сторону пончо, посмотрела на Криса, спросила:
– Нам выйти или остаться? Как для тебя сподручнее?
Рита поняла, о чём речь, заскулила громче. Пальцы уцелевшей руки вцепились в подстилку на топчане.
– Крисик, миленький, сделай что-нибудь! Я не хочу умирать!
Аня ласково коснулась её головы, убрала спутанные пряди наверх.
– Не бойся, девочка. Твой муж хороший охотник. Он всё сделает быстро, больно не будет. Ты просто заснёшь.
Рита всхлипнула. Закусила губы, зажмурилась, послушно запрокинула голову, подставляя шею. Шея была такой тоненькой, беззащитной. Голубая жилка пульсировала едва заметно. Как раз в том месте, куда надо… Крис потянул нож из чехла, к горлу подкатил колючий комок.
– Аня, но ведь в голову яд не попал? – Он попытался ухватиться за соломинку. – Может, есть какое лекарство?
– Ты же видишь – кровь испорчена. Нет от этого лекарства.
– А скина?! Скина лечит все болезни!
– Ты уже взрослый, чтобы верить в сказки. Скина не лечит, она лишь добавляет человеку силы, чтобы бороться с болезнью.
– Какая разница?! Если мы наденем на Риту скину, она не умрёт!
– Не умрёт. Но испорченная кровь так в жилах и останется. Снимем скину, и болезнь вернётся.
– Аня, моя мама была Докторшей! Я видел, как лечат болотную хворь, другие болезни. Рано или поздно, на место дурной крови приходит хорошая. Разве я не прав?!
– Прав. Но это не болотная хворь. Нужно очень долго носить скину, пока вся кровь не заменится. Два месяца, или три, я не знаю. За такое время скина потеряет почти весь свой багрец. А если кто заболеет? На охоте поранится? Что потом делать? – Она покачала головой. – Нет, Крис, Староста не согласится.
– Но в посёлке есть и другие скины! У мамы Энн была, у Щербатого Тима…
Докторша нахмурилась.
– Крис, ты что говоришь? Те скины уже старые. Их нельзя надевать на такой долгий срок, а то мало ли… Лучше умереть, чем такое!
Крис знал. «Скина прирастёт к тебе, и сам превратишься в хоку». Сколько в этом сказки, а сколько правды, не ведал никто. Однако случаи, когда надевшие скину уходили неизвестно куда, на памяти жителей зелёнохолмья были. И никто не предпочёл бы такое смерти.
Но Крис ещё цеплялся за призрачную надежду.
– Любую старую скину можно обновить багрецом.
– Где он, этот багрец? – отмахнулась Докторша. – Только в старых сказках и остался. Я и не видела его никогда. И никто не…