[123] в зависимости от характера службы и, наконец, выделение сословия рыцарей из остальных сословий, в том числе из городского патрициата, произошло уже внутри общества, жестко сословно разделенного посредством апроприации земли и всеми возможными шансами на получения доходов. Наследственная харизма (во многом еще гипотетических) «династов» в самом раннем германском Средневековье лучше всего соответствовала бы китайской ситуации. Однако в основных областях распространения западного феодализма устойчивость родового строя была очень заметно ослаблена крушением традиционных иерархий в результате завоеваний и переселений, а военная необходимость неумолимо вынуждала принимать каждого способного обращаться с оружием в рыцарство, т. е. наделять каждого ведущего жизнь рыцаря рыцарским достоинством. Лишь позднее здесь возникает наследственная харизма и, в конечном счете, «проверка происхождения». В Китае в обозримое для нас время, напротив, первичной всегда являлась наследственная харизма рода — по крайней мере в теории,[124] поскольку успешные выскочки были всегда. Не наследуемость конкретного лена (как позднее на Западе), которая скорее считалась большим злоупотреблением, а определяемое наследственным родовым рангом притязание на лен определенного ранга. То, что при династии Чжоу были «учреждены» пять рангов для знати и потому должен был существовать принцип раздачи ленов в соответствии с ними — скорее легенда; но вполне правдоподобно, что крупные вассалы (чжухоу, «князья») могли отбираться только из потомков древних правителей.[125] Это было «государство родов», что соответствовало ранней японской ситуации. Когда при династии Вэй (после свержения династии Хань) столица была перенесена в Лоян, вместе с ней, согласно хроникам, была переселена «аристократия». Она состояла из собственного рода императора и древних родов с наследственной харизмой, т. е. изначально из семей племенных вождей, а также потомков владельцев должностных ленов и кормлений. Уже тогда (!) «ранг» (и соответствующее притязание на кормление) присваивался в соответствии с должностью, которую когда-либо занимал один из предков семьи (в полном соответствии с принципом римского нобилитета и русского местничества).[126] Точно так же в отдельных государствах высшие должности находились прочно в руках определенных родов (высший ранг наследственной харизмы).[127] Собственно «придворная знать» впервые возникает в эпоху Шихуан-ди (с 221 года до н. э.) одновременно с закатом феодализма: тогда впервые в хрониках упоминается пожалование титулов.[128] И поскольку тогда же власти из-за финансовой необходимости были впервые вынуждены продавать должности, т. е. отбирать чиновников в зависимости от наличия у них денег, наследственная харизма лишилась значения, несмотря на принципиальное сохранение различий в рангах. Еще в 1399 году упоминается разжалование в «плебеи» (минь),[129] впрочем, в совершенно иной ситуации и ином смысле.[130] В феодальную эпоху иерархии наследственно-харизматических рангов соответствовал порядок ленов, а после устранения субинфеодации и перехода к управлению чиновников — порядок кормлений, которые были разделены на классы: при династии Цинь и, по ее примеру, при династии Хань существовало 16 классов денежных и рисовых рент.[131] Это означало уже полную ликвидацию феодализма. Переходным было состояние,[132] когда должности разделялись на две различные категории рангов: кормления с земель (гуаньнэйхоу) и рентные кормления (лехоу), связанные с податями с определенных местностей. Первые были наследием старых ленов чисто феодального времени. На практике они, конечно, означали обширные права господ в отношении крестьян. Они сохранялись до тех пор, пока рыцарское войско не было заменено регулярным, дисциплинированным княжеским, а затем императорским войском, набранным из крестьян. Таким образом, внешне древний феодализм здесь очень походил на феодализм западный, несмотря на внутренние различия. Как и повсюду, в Китае изначально были лишены всех политических прав прежде всего те, кто не мог нести военную службу — по экономическим причинам или из-за того, что не владел оружием. В эпоху Чжоу правитель якобы советовался относительно объявления войны и применения смертной казни с «народом», т. е. с боеспособными родами, что повсюду соответствовало положению ополчения. Вероятно, появление боевых колесниц подорвало или отменило старый военный порядок, и сначала возник наследственно-харизматический «феодализм», который затем распространился на политические должности. Уже цитировавшийся древнейший документ об организации управления — «Чжоу ли» — описывает схематично сконструированную[133] государственную систему, основанную на бюрократическом управлении орошением, а также выращивании специальных культур (шелк), на списках рекрутов, статистике, складах; она очень рационально управлялась чиновниками. Правда, ее рациональность может показаться довольно проблематичной, поскольку, согласно хроникам, подобная рационализация управления возникла лишь как продукт конкуренции отдельных феодальных государств.[134] Тем не менее можно думать, что феодальной эпохе предшествовала патриархальная эпоха типа «Древнего царства» в Египте,[135] ведь и здесь, и там невозможно сомневаться в глубокой древности водной и строительной бюрократии, выросшей из царской клиентелы. Ее существование с самого начала смягчало феодальный характер эпохи раздробленности и — как мы увидим — постоянно направляло мысль слоя книжников на путь административно-технического и утилитарного бюрократизма.
вернуться
«Семья ценится древностью, а полезная вещь — новизной», — гласит одно из изречений в «Шу-цзин».
вернуться
Об этом см.: Hirth К The ancient Hist, of China. New York, 1908. Переведенная Э. Био «Бамбуковая хроника»: Journ. Asiat. 3e Série. Vol. XII. P 537 ff., Vol. XIII. P. 381 ff. О надписях на бронзовых вазах и одах из «Шу-цзин» как источниках для периода XVIII—XII веков до н. э. см.: Chalfant F. H. Early Chinese Writing, Mem. of the Carnegie Mus. (Pittsburgh). IV Sept. 1906.
вернуться
Об этом см.: Chavannes É. Journ. As. X. Ser. 14.1909. P. 33, note 2.
вернуться
См.: «Го юй» («Речи царств»). (Koue-Yu: Discours des royaumes. Annales oratoires des États chinois du Xe au V* siècle / Ed. de Harlez Louvain, 1895. P. И. V. 110.)
вернуться
См. написанную Сыма Цянем биографию Шихуан-ди под редакцией Э. Шаванна (1897. Р. 139).
вернуться
«Юй цзуань тун цзянь ган му» («Основы всеобщего зерцала, составленные по высочайшему повелению»): хроники династии Мин, изданные под редакцией императора Цяньлуна и переведенные Деламарром. (Histoire de la dynastie des Ming / Composie par l’empereur Khian-Loung; traduite du Chinois par M. l’abbé Delamarre. Paris, 1865.)
вернуться
В частности, имеющего ранг и потому освобожденного от трудовой повинности и наказания палками разжаловали в обязанного выполнять принудительные работы.
вернуться
См.: Se Ma Tsien / Ed. É. Chavannes. d. II App. I. P. 526, note 1.
вернуться
См. написанную Сыма Цянем биографию Шихуан-ди под редакцией Э. Шаванна (р. 149, Anm).
вернуться
Мажордом, министр земледелия, министр церемоний, военный министр, министр юстиции, министр труда названы министрами неба, земли, весны, лета, осени и зимы, что, несомненно, является делом рук литераторов. Определенно неисторичным является и предположение о существовании некого «бюджета», который составлялся мандарином неба.
вернуться
Сыма Цянь сохранил для нас описание действительной организации управления при династиях Цинь и Хань (Se Ma Tsien / Ed. É. Chavannes. II. App. II). Наряду с двумя визирями (до императора У-ди) также имелся тайвэй в качестве начальника над полководцами; чжунчжэн в качестве канцлера и начальника над missi dominici (уполномоченными государя) и провинциальными чиновниками; фэнчан — ответственный за жертвоприношения и одновременно великий астролог, великий авгур, великий врач и — что характерно — ответственный за плотины и каналы; затем боши — книжники; ланчжунлин — интендант дворца; вэйвэй — начальник дворцовой охраны; тайпу — хранитель оружия; тинвэй — начальник юстиции; дянькэ — начальник над вассалами и варварскими князьями; цзунчжэн — смотритель за императорской семьей; чжису нэйши — смотритель за складами (и потому министр земледелия и торговли); шао-фу — начальник императорского бюджета (ему подчинялся шан- шу, евнух); чжунвэй — начальник столичной полиции; цзянцзо шаофу — строительный интендант; чжаньши — заведующий домом императрицы и наследника престола; нэйши — префект столицы; чжуцзюэ чжунвэй — контролер вассалов, позже объединенный с дянькэ (см. выше). В отличие от рациональных и потому исторически не очень достоверных конструкций «Чжоу ли», этот список демонстрирует всю иррациональность патримониального чиновничества, возникшего из домашнего, ритуального и военного управления с добавлением юридической, водно-хозяйственной и чисто политической сфер интересов.
вернуться
Однако «патриархальная», конечно, не в султанистском смысле, а в смысле наследственно-харизматической родовой патриархальности с преобладающей властью ритуального понтифика, вероятно, сперва назначенного (о чем говорится даже в классических книгах), а затем получившего наследственную харизму через предание.