Эй! Ну-ка мозгами шевели лучше! Какие, к чёрту, небоскрёбы и самолёты? Надо что-то проще придумать и воплотить в жизнь, но такое, что повторить без моей помощи не смогли бы.
Голова сразу же идёт кругом от обилия мыслей и идей.
Но я также понимаю, что идеи идеями, но без команды они останутся пустышкой.
Первоочерёдно, мне нужно составить план всего того, что я реально смогу привнести в этот мир.
Потом, я соберу команду. Мне понадобится много людей. И не только тех, кто будет воплощать в жизнь мои идеи. Мне также необходима своя личная дружина.
Придумать всё просто. А вот реализовать как и людей нужных найти — это крайне сложный вопрос.
Изабель Ретель-Бор
— Госпожа, ваш слуга более не имеет ран, — говорит мне целитель недовольным голосом.
Омар переступает с ноги на ногу и смотрит на носки своих башмаков.
— Хорошо, — киваю и говорю: — Благодарю вас за работу.
А потом возникает мысль, быть может, за эту услугу нужно целителю заплатить? Если нужно, то сколько? И где мне взять денег? Или он в принципе находится в штате и получает зарплату?
Память Изабель ничего не рассказывает и не подсказывает по этому поводу, потому как, снова повторюсь, девушку не интересовал замковый быт и то, как в принципе живут, точнее, будет сказано — существуют здесь люди.
А я не могу так, не знать, как всё устроено.
Ой, беда-а-а…
— Госпожа графиня, простите своего верного слугу, но могу я просить вас боле не вызывать меня на подобные случаи? — произносит целитель.
И звучит его просьба не вопросительно, а скорее утвердительно, будто он меня вежливо посылает с будущими приказами лечить здешних слуг.
Делаю лицо кирпичом. Хочу сначала сказать, что будет так, как я решу, но потом в голову приходит мысль всё свалить на гадского управляющего, и отвечаю целителю:
— Это уж не вам решать, милейший. Но ежели вас что-то не устраивает — милости прошу, ступайте и жалуйтесь моему управляющему. Быть может, он заинтересуется вашим крайне сложным и не терпящим отлагательств, вопросом, оторвётся от своих дел насущных, от игрищ и уделит вам своё драгоценное время и внимание.
По тому кислому выражению лица, которое появляется у целителя сразу после моего предложения, я понимаю, что управляющего боятся не только в замке.
И что в нём такого загадочно-устрашающего?
Быть может, он титул какой носит? Или имеет некие привилегии от самого монарха?
Ох, и нечисто как-то дело с этим малиновым типом с золотой челюстью. Но как бы выяснить всё и не попасться?
— Простите… Нет в том нужды беспокоить господина управляющего, — тушуется целитель. — Я не в упрёк вам сказал, госпожа графиня. Просто я удивлён вашей просьбой, потому как Омаров отец сам целитель, хоть и не имеет грамоты на использование дара своего. Но сына своего он бы поправил от этих скудных ран.
Отец Омара — целитель?
Что ещё за грамота? Это что-то наподобие диплома или разрешения на деятельность?
Ох, Изабель! Ну, вот на кой чёрт ты днями и ночами молитвы зубрила, а миром своим не интересовалась!
Нет, молитвы — это тоже хорошее дело. Я теперь знаю такие заковыристые славословия, которые сама бы вовек не запомнила. Есть такие в моей памяти, которые могут даже службу верную сослужить в каверзных ситуациях, и которыми я могу оправдать странности своего поведения. А некоторые в моей памяти и вовсе древние, и даже позабытые, но Изабель живо интересовалась и находила даже такие как исихазм* и селиха.*
— Я знаю, — говорю спокойно. — Но это заняло бы время, а Омар нужен на кухне. И как вы сами сказали, отец его не имеет грамоты. Тогда Омару пришлось бы мучиться долго.
Целитель кланяется и вежливо произносит:
— Вы слишком добры к слугам своим недостойным, госпожа графиня.
— Инмарий нам поручил помогать ближнему своему и не проходить мимо того, кто чувствует боль и страдает, — отвечаю, ссылаясь на Бога.
На этом наши пикировки завершаются и целитель уходит.
Киваю Омару и говорю:
— Возвращайся к своим делам. Выполняй поручения главного повара, не перечь ему, а свои идеи записывай… Кстати, ты читать и писать умеешь?
— Да, госпожа графиня. Я обучен грамоте, — отвечает юноша.
— Хорошо. Как вернёшься на кухню — сделай несчастный вид и не говори, что раны твои вылечены.
— Как скажете, госпожа.
Смотрю на парня и решаюсь спросить:
— Далеко отец твой живёт?
— Нет, госпожа графиня. В Виселках.
«Виселки» — деревня, до которой добираться часа три.
Хорошо хоть об этом Изабель знала.