— Первоклассная эстетическая магия. За такую, наверно, пришлось заплатить немало денег. А?
Мошенница не отвечала, но смотрела так, словно мы только что эксгумировали могилу ее любимой собачки.
Мда, приятное выражение лица сложно сделать, если внутри нет ничего приятного. Это становится особенно заметно с возрастом: по лицу старика всегда можно понять, что это за человек. До старости ей еще далеко, но старуха из нее получится преотвратнейшая.
— Что вы собираетесь со мной делать?! — преступница начинала выходить из себя.
— Мы ничего. Скорее всего, тебя сдадут Шанхре, там и спросишь.
Спустя неделю тронный зал заметно преобразился. И не без моего вмешательства, конечно. На меня странно посмотрели, когда я приказала постирать тяжелые бархатные портьеры — видимо, с таким заданием к прачкам редко кто подходил. Подозреваю, что портьеры в этом замке вообще никогда не стирались. Когда они накапливали запас пыли и насекомых, объем которых уже невозможно было не замечать, дворец покупал новые портьеры и выбрасывал старые. Но извините меня, чтобы прилично одеть двенадцать высоченных окон по каждую сторону зала — это ж сколько золотых ладов придется выложить?! У казначея будет сердечный приступ, а у всей челяди дворца урезанное жалование. С другой стороны, король тоже не каждый божий день официально представляет свою невесту, будущую королеву — народу съедется уйма! А у нас сказать, что в тронном зале висят портьеры бордового бархата, может только тот, кто бывал в замке в первый год их покупки. Так что стираем, господа, стираем. Или если уж совсем страшно, то хотя бы выбиваем. Заняться этим перед приездом невест у меня времени особо не было, так что хоть напоследок блеснем шиком.
Когда с окон сняли портьеры, оказалось, что окна не мылись столько же, сколько не стирались портьеры. У слуг во главе с дворецким, получивших распоряжение вымыть в зале окна, лица вытянулись хуже, чем у прачек. Но за что их надо похвалить: никто не сказал ни слова поперек, хоть мысленно меня костерил каждый, понимая, что придется спешно приобретать навыки промышленного альпинизма. Почувствовав свою безнаказанность, я также приказала снять все три гигантские хрустальные люстры с потолка и протереть их. Снизу, конечно, грязи на них не заметно, но сдается мне, что когда-нибудь, заросшие паутиной, они вспыхнут от одной из свечей и подпалят весь дворец. Так что не будем надеяться на авось и, пока есть достойный предлог, повысим пожаробезопасность дворца.
Результатом всех моих усилий стал возглас сэра Мэлори, впервые вошедшего в обновленную залу:
— Леди Николетта, Вы расширили окна и купили новые шторы?!!
Я не стала его разубеждать. Чистота порой творит чудеса, не хуже ремонта.
— Прекрасно-прекрасно, так стало намного светлее! Зал кажется даже шире.
Стены я точно не трогала.
— А где трон для невесты? — продолжал сэр Мэлори, нисколько не беспокоясь, что из его реплик уже начинает получаться монолог.
В этот момент как раз прибыл трон — его втащили три лакея, обливавшихся потом. Я им не завидую: трон этот был преподнесен королеве Ижинке от мастеров железного дела. Мастера эти, похоже, довольно отдаленно себе представляли, как должно выглядеть королевское сиденье, а потому приделали ему вместо подлокотников двух клыкастых монстров, которые довольно живописно, но не слишком дружелюбно щерили пасти. Впрочем, беда была не в этом, а в том, что мастера железного дела не были бы мастерами железного дела, если бы не сделали трон из железа. Приходилось мириться и с этим фактом, потому что другого трона не было, а любое кресло во дворце, даже самое парадное, смотрелось убогой табуреткой рядом с королевским.
Лакеи с мрачными лицами людей, готовых в этот момент на убийство, дотащили железное чудо до положенного места и, не спрашивая разрешения, сели (или скорее уж рухнули) на ступени, ведущие к тронному возвышению.
Мы с сэром Мэлори обошли новоприбывший трон со всех сторон. Я засунула палец в дырку на обивке — для моли, как известно, нет ничего святого. Впрочем, как и для времени тоже — ткань вокруг дыры тут же начала расползаться от ветхости. Придется в срочном порядке вызвать реставратора.
— Ну это же поправимо, — оптимистично сказал сэр Мэлори. — Сейчас сюда пожалует Его Величество, чтобы в последний раз обсудить церемонию. Леди Николетта, Вы не могли бы попросить посторонних удалиться.