— Не так, — послышалось четкое и возмущенное от Гены.
— Что? — подпрыгнул тип со всклокоченными волосами и огромным носом.
— Я говорю, что надо вот так!
Тип отскочил или его отодвинул Гена. Мне пришлось вмешаться с пояснениями про несчастного невидимого брата.
— Я знаю, — заявил Гена. Мы все наблюдали, как ловко срезается одежда, затем, как приматывается им к ноге доска. Затем Гена перевернул пострадавшего и принялся ощупывать позвоночник. — Нормально, но в шоке. Его в машину.
— Ко мне, — поспешно сказала женщина лет пятидесяти в кожаных штанах и шлеме.
Гена перенес мужчину в машину.
— Девушка не поместится, — заявил он авторитетно.
— Она! Она! — все как-то опомнились с того момента, как Гена взял командование на себя.
Люди засуетились, но это продлилось пару минут. Девушка была плоха, я, как и остальные не знали, как ей помочь, вот Гена знал.
— Чех! — завопил он так, что у меня заложило уши. — Тащи корзюку!
— Чего? — я застопорилась. — Что за корзюка такая?
— Это рифма! Корзину, что б тебя, — закричал Гена.
Я приволокла корзину, вещи из которой полетели в разные стороны.
— Оно! — Гена открыл бутылку (а я и не знала, что мы ее купили), и стал вливать в рот девушки. Выходило плохо, но он старался. Тот самый мужчина, который старался помочь пострадавшему, стал помогать Гене.
— Машину! — возвестила женщина. — Машину! Кто ее повезет?
Вперед вышел бородатый тип. Он так страдальчески смотрел на нас, что я поежилась.
— Я, — предложил он свои услуги. — Это… Машина новая, скоростная, я могу.
Гена с помощью мужчины перенес девушку, положил на заднее сидение.
— Ее надо поддерживать, — предупредил он. Помогавший Гене мужчина забрался в машину. — Вот сертид, — Гена отдал ему бутылочку.
Машина сорвалась с места.
Я наклонилась к ребенку. Мальчишка с васильковыми глазами, подрастет разобьет достаточно много сердец.
— Это твои родственники? С ними все будет хорошо, — я опять давала надежду. Когда же отучусь от этого пустого занятия? — Тебя как зовут?
— Мильн, — тихо сказал мальчишка.
— Мильн, а… — здесь он меня обнял и заплакал. Что мне делать? Его родственников увезли, а с ним то что делать? Куда его? Сейчас спрошу у людей. Я подняла голову. На месте происшествия нас осталось трое: я, Гена и маленькая седенькая стар. женщина. — Скажите, а как с Мильном то быть?
— Это вы меня спрашиваете? — возмутилась женщина. — Я не знаю, — тут же поправилась она. — Простите. Это Мильн?
Понятно, она его не знает.
— А тех, которых увезли, вы знаете? — что-то надо мной стали сгущаться тучи.
— Девушка, похожа на кого-то знакомого, — порадовала меня стар…женщина. — Я сеньлора Кыль, — представилась она.
Я хоть и была не в себе, но вспомнила, что это моя соседка. Представившись, я еще раз спросила, что делать. К этому моменту Мильн был у меня на руках. Никогда не любила детей, не знаю, как с ними обращаться.
Сеньлора Кыль покачала своей седой головой и заявила:
— Дорогая сеньлоритта Чех, вы бы могли придумать что-нибудь сами, а я считаю, что надо вызвать души.
— Какие души? — встрял Гена.
Мне разговор разонравился. Если эта старая карга начнет так говорить, что пострадавшие умерли, у ребенка может быть истерика.
— Души вызывать не будем, — я пресекла все поползновения сеньлоры Кыль. — Ребенок поедет с нами. Гена садись с ним на заднее сидение. Мурку подвинь.
Мильн вцепился в меня, а я подумала, что нас склеили. Я не смогу вести машину с ребенком на руках.
— Гена, дай Мурку! — я пыталась усадить малыша в машину. Мурка открыла глаза, когда Гена принялся ее извлекать из вороха тряпок, которыми было завалено заднее сидение.
— О! — Мальчишке понравилась Мурка, он, наконец, отцепился от меня. — Сеньлора Кыль, вы в город или домой?
— В город, душечка, — благодушно отозвалась она. Все это время она что-то бормотала, но я не могла разобрать. Единственное, что слышалось: «души».
— Сеньлора Кыль, прошу вас оказать нам услугу и сообщить в больницу или куда там повезли пострадавших, что ребенок находится у меня. Его родственники в любой момент могут приехать. Сеньлора, вы помните, что я купила правобережное поместье?
— Помню, сеньлоритта Чех, — порадовала она меня своим сообщением, а главное, что не забыла, как меня зовут.
— Может в город? — засомневался Гена.
— Мне надо вступить в права в течение тридцати часов, Гена. Сроки старого барона истекают, — я не говорила об этом Гене, но сеньлор Ичетта информировал о столь странном условии покойного барона. — Сейчас почти восемь вечера. Не пойму, когда у них здесь темнеет? Ладно, вроде стало смеркаться. Так вот, время точно закончится не завтра, а послезавтра в 4 утра. Понятно?