На самом деле Пайк напрягся не из–за этого. Он был очень взволнован. Определить причину данного события было не трудно — в прошлой жизни он почти не общался с девушками и сейчас испытывает в этом проблемы. Не смотря на большой словарный запас и незаурядный ум, он становился до ужаса неловким при контакте с противоположным полом в спокойной ситуации.
— Хорошо. Спасибо. — он изобразил облегчение. — Так…о чём вы хотел поговорить?
— Всё просто. Я хочу узнать, как ты относишься к жизни. К этому миру и его обитателям. К смерти и её вестникам.
Подобный вопрос выбил Пайка из колеи, но уперевшись взглядом в изучающие глаза графини, он, встрепенувшись, пришёл в себя.
— Жизнь… жизнь ценна.
— На сколько ценна? Что нужно, чтобы позволить себе отнять её у другого?
— Я не знаю, это зависит от ситуации. Убийство ради спасения. Наверное, это достаточная причина. — Пайк любил подобные разговоры и от его неуверенности не осталось ни следа.
— Что ж — улыбнулась она — а что ты мне ответишь на такой вопрос? Можно ли убить того, кто совершил множество убийств, но осознал свою вину?
Парень на пару секунд задумался.
— Ну опять же, смотря по обстоятельствам. Если он точно никогда никого не убьёт, то можно его пощадить.
— Но у тебя нет уверенности, что подобное не повторится. Он раскаялся, это правда, но будет ли его раскаяние длиться вечно? Не пойдёт ли он по уже знакомой дорожке убийцы?
Теперь Пайк задумался чуть меньше, чем на минуту. Такие паузы в подобных разговорах он не считал чем–то странным или неловким.
— Нет.
— Что нет? — чуть наклонилась вперёд молодая графиня.
— Нельзя помиловать подобного человека. Если он убил, допустим, десять человек, то он уже давно перешёл порог.
— О каком пороге ты говоришь? — спросила собеседница.
— Порог ценности. Я пойму, если король убьёт прислугу и на это закроют глаза, но мнение о короле в головах людей изменится. Здесь же я подразумеваю обычного человека — убийцу. Он должен был понести тяжёлое наказание за первое убийство, а за второе умереть сам. Он не настолько ценен, чтобы позволить себе подобные действия. Но в то же время я не желаю лишних жертв. Этот человек должен быть заточён пожизненно либо убит. Хотя я бы выбрал второе. Томиться в темнице — это же ещё та пытка.
— Ясно. А что, если этот человек убил врагов народа? Вражеских шпионов?
— Смотря по его мотивам. Если он убил целых десять людей и все они были шпионами, то он явно делал это намеренно. Тогда его можно и наградить за добросовестную службу. Но во всём есть маленькие нюансы.
— Какие же?
— Например этот человек мог доложить о шпионах властям и те смогли бы без проблем их захватить и возможно выпытали информацию.
— Вот значит, как. А ты не подумал о шпионах? — склонила девушка голову на бок.
— Что? — на пару секунд Пайк отключился от мира, но вскоре пришёл в себя. — Что с этими шпионами?
— Ты не думал о том, что у каждого из них есть семья. Жена, дети, родственники. Убив их, ты обречёшь многие семьи в лучшем случае на горе, в худшем на голодную смерть.
— Я…я не подумал об этом. — виновато сказал парень. Он и вправду стыдился этого.
— А что ты думаешь на счёт оккультизма?
— А? — вопрос был и правда внезапным.
— Ну ритуалы, жертвоприношения, тёмные боги.
— Я почти ничего не знаю об этом… но что культисты приносят в жертву? Предметы, животных или людей? — это и вправду важный вопрос. Если кучка фанатиков поклоняется своему богу и приносит в жертву животных в небольших количествах, то это допустимо.
— Людей. — улыбнулась графиня Гоул.
Пайк тяжело сглотнул. Эта улыбка на заострённом, но красивом лице вместе со словами о жертвоприношении людей пугали.
— Тогда это неправильно. Людей не должны убивать ради поклонения чему или кому–либо.
— Да? А если эти культисты приносят жертвы ради чего–то благого? Например, для того, чтобы боги или опасные существа не трогали их.
— Тогда…мне кажется, этот разговор зациклен. Ты говоришь что–то, что на первый взгляд кажется ужасным, затем добавляешь подробностей, которые оправдывают в какой–то степени эти злодеяния и я соглашаюсь. Но чего ты хочешь добиться? Зачем рассказываешь всё это? — парень так и не заметил, как перешёл «на ты» в разговоре с человек выше него по классу на пару ступеней.
— Всё просто, Розвальт. Я хочу узнать, как мыслят люди.
— Люди? — удивился парень. — А ты сама не человек?
— Хах, признаюсь. Я — оболочка тёмного бога, которому преклоняются почти все культисты этой страны. — эти слова были сказаны тем же лёгким и мелодичным голосом, но за ними теперь проглядывалась чуть ли не физически ощутимая сила.