Через несколько минут молодая женщина, ровесница Сахарной Энн, судя по внешности, скромно опустив глаза, вошла в комнату. На ней было монашеское одеяние, но на лице ее не было и следа мрачности; милые приятные карие глаза светились весельем, а на носу сверкала россыпь веснушек.
— Я сестра Филиппа, — представилась она. — Сестра Агнес сказала, что вы хотите меня видеть. Чем могу быть вам полезна?
— Я миссис Херндон, — ответила Сахарная Энн, — а этот джентльмен — капитан Маккуиллан, рейнджер штата Техас. — Она вынула из сумочки свернутый лист бумаги и подала его Филиппе. — Несколько недель назад письмо пришло ко мне домой, в Чикаго. Это вы его написали?
Молодая монахиня развернула листок и начала читать. Сахарная Энн, ожидая с нарастающим волнением, взяла Уэбба за руку. Он легонько сжал ее пальцы, улыбнулся и слегка подмигнул, однако она с огорчением поняла, что не может улыбнуться ему в ответ.
— Да, — сказала Филиппа, — я помню это письмо и помню того джентльмена. Он вам кем приходится?
Сахарная Энн глубоко вздохнула:
— По описанию он очень похож на моего мужа, который… пропал. Я знаю, прошло много времени, но… Возможно, вы могли бы мне сказать, где он сейчас?
Сестра Филиппа на мгновение подняла голову, словно молила о помощи.
— Да, могу. — Секунды казались бесконечными, пока они ожидали продолжения. — Но мне это будет нелегко. — Монахиня мягко положила руку на плечо гостьи. — Этот джентльмен ушел.
— Ушел? — Сахарная Энн почувствовала, как кровь отлила от ее лица. То есть… он мертв?
— Да. Мне очень жаль. Этот человек был серьезно болен жестокой лихорадкой, когда попал сюда. Его болезнь зашла слишком далеко, и все, что мы могли сделать, это облегчить его страдания. Он умер через два дня после того, как я написала письмо. Тот адрес, который был у него в пустом бумажнике, оказался единственной возможностью установить его личность.
— Он… приходил в сознание?
— Нет, лишь бессвязно бормотал разные слова. Мы даже не знали, был ли он католиком… — Она печально посмотрела на Сахарную Энн.
— Он действительно по рождению католик, однако последние несколько лет не проявлял особой активности.
— Вот как. — Сестра Филиппа кивнула. — Он, казалось, знал молитвы и находил в них успокоение, поэтому мы предположили, что он мог быть католиком. Отец Антонио совершил последние обряды. Джентльмен… как его звали?
— Эдвард. Эдвард Херндон.
— Мистер Херндон очень взволновался после того, как отец Антонио это сделал. Он… он несколько раз назвал меня «сахар». — Сестра Филиппа захихикала и отвернулась. — Еще он сказал, что ему жаль, просил меня молиться за упокоение его души, а также упоминал кладбище в Сент-Луисе. Много раз он повторял: «Сахар похоронен возле тебя. Тебя».
— Сахар?
— Да. Я уже говорила, он бормотал что-то бессвязное. Бедная душа. Поскольку он так часто в свои последние часы вспоминал о кладбище, мы пустили большую часть ценностей, оказавшихся при нем, на оплату похорон. У него была изящная заколка для галстука.
— Золотой ирис с большим алмазом? — кивнула Сахарная Энн.
— Да, точно.
— Эдвард носил ее все время. Его не интересовали никакие другие украшения, кроме этого.
— Значит, нет сомнений, что этот мужчина — ваш муж?
— Почти нет, тем более что меня зовут Сахарная Энн.
— Ах, так это он к вам обращался все время!
Она кивнула и изо всех сил вцепилась в руку Уэбба.
— Наше расставание не было дружеским.
— Мы это поняли. Он действительно каялся в прегрешениях, которые совершил. Мы продали его булавку для галстука, чтобы возместить расходы. Я полагаю, мы поступили правильно. Если вы хотите вернуть ее из сентиментальных чувств, думаю, мать-настоятельница скажет имя дилера.
— Прекрасно, благодарю вас. При нем было что-то еще? Возможно, какие-нибудь бумаги…
— Все, что при нем оказалось, должно лежать у матери-настоятельницы.
— И вы не можете больше ничего вспомнить из того, что он говорил?
— Он был безумен, моя дорогая, и много раз повторял, что ему жаль, призывал вас, хотя тогда мы этого не понимали: «Сахар», а иногда: «Ангел… около тебя». Даже в бреду, я полагаю, он знал, что умирает, и хотел получить прощение за свои грехи. Мне жаль, но я не могу больше ничем вам помочь.
— Нет-нет, сестра, напротив, вы очень нам помогли. Просто я надеюсь на что-то, чего, очевидно, не существует. Скажите, как нам найти его могилу?
— Кладбище недалеко отсюда. Позвольте, я напишу адрес. Отец Антонио может указать вам точное место. Я спрошу его. И, если вы извините меня, я возьму оставшиеся вещи вашего мужа у матери-настоятельницы.