— Теперь это уже не имеет значения, не так ли? — спросила Марли, поворачиваясь с чашкой кофе в руках. Я огляделась, но Брайтон не увидела. — Наш принц больше не заинтересован в том, чтобы положить свое семя тебе в живот.
Я застонала, еще глубже погружаясь в диван, а Динь засмеялся себе под нос. Однако Рен не счел это замечание столь уж забавным.
Как и принц.
— Нет. Вместо этого у нас есть могущественная королева, которую почти невозможно убить, и у нас нет достаточно времени, чтобы спланировать и подготовиться к ее попытке открыть Врата.
Марли улыбнулась принцу.
— Ах да, это проблема, но далеко не такая страшная, как все Врата, открывающиеся одновременно.
Рен вздохнул.
— И то и другое звучит довольно ужасно. Мы все можем с этим согласиться. Как думаешь, когда она прибудет сюда?
Принц не сел и не притронулся к еде. Он стоял позади кресла, на котором сидел Фабиан, скрестив руки на груди.
— Скорее всего, она появится поздно вечером. Она не станет терять время, зная, что встретится лицом к лицу и с Фабианом, и со мной.
Я резко выдохнула.
— Итак, что мы имеем? Двенадцать часов, плюс-минус?
— Да, где-то так. Это не займет много времени.
Рен встал.
— Тогда нам нужно подготовиться. Отдохнуть, сколько сможем. Всем нам.
— А что потом? — спросил Динь.
— Я посмотрю, кто еще остался в Ордене, кому можно доверять, — сказал Майлз, стоя у буфета с едой, к которой никто не прикасался. — Я надеюсь, что такие еще остались.
Я вспомнила выражение лица Дилана, когда Вал предала нас. Я надеялась, что он не перешел на сторону зла, но я даже не знала, жив ли он еще. Так же, как и Джеки или остальные члены Ордена, которых я знала.
— С вами будут наши самые опытные воины, — сказал Таннер. — Некоторые уже находятся у Врат. Она еще не появилась, но они уже там и готовы.
— И у вас есть я, — вставил Динь.
Я открыла рот, но Фабиан опередил меня.
— Ты должен остаться здесь.
Мои брови поползли вверх.
— На этот раз я с вами согласна.
Динь вскочил с подлокотника дивана.
— Все это чушь собачья! Я могу помочь.
— Я знаю, что ты можешь, но если королева каким-то образом завладеет тобой и сможет контролировать, то не останется никакой надежды. — Фабиан поднялся. — Нам нужно, чтобы ты держался как можно дальше от нее. К тому же ты нужен нам здесь. Вот как ты нам и поможешь.
— Ты же знаешь, что я могу помочь. Ты же знаешь, какой я сильный и могущественный. — Челюсть у Динь была твердая, как гранит, но на этот раз я держала рот на замке.
— Королева смогла взять под контроль меня, потому что я был ранен в бою. Я был ослаблен, и она воспользовалась этим в полной мере, — сказал принц с тяжестью в голосе. — И из-за этого я стал чудовищем. Она обязательно сделает то же самое с тобой. Она знает, каково это держать брауни под своим контролем. Мы не можем так рисковать. Ты не можешь.
Скрестив руки на груди, Динь замолчал.
— Динь, — позвала я, наклоняясь вперед.
Какое-то мгновение он не двигался, а потом повернулся ко мне.
— Я знаю, что ты хочешь, чтобы я остался.
— Именно. Нам это нужно. — Я встретила его сердитый взгляд. — Потому что, если мы потерпим неудачу, нам понадобится кто-то здесь, кто защитит это место. Люди здесь будут единственными, кто встанет между королевой и ее уничтожением мира ее армией. Ты станешь нашей последней надеждой.
Динь уставился на меня.
— Как Оби-Ван?
Мои губы дрогнули.
— Да, как и он.
Таннер повернулся на кресле так, чтобы видеть Динь.
— Ты будешь защищать нас. Ты нужен нам здесь.
Его грудь надулась.
— Я… я готов. Я позабочусь, чтобы с теми, кто останется здесь, ничего не случилось. — Он метнулся в мою сторону и встал на колени так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — Но ты обязательно вернешься. Каждый из вас. — Он скривил губы в сторону Рена. — Даже он.
— Мы сделаем это, — сказала я, давая обещание, что сделаю все, что в моих силах, чтобы сдержать его. — Мы обязательно вернемся.
Я закрыла за нами дверь и прислонилась к ней, когда Рен подошел к комоду, отстегивая кинжалы с пояса. Я молча наблюдала за ним, но мое сердце бешено колотилось.
Я любила этого человека.
Я любила его, потому что он гнался за мной, когда я убегала. Я любила его, потому что он никогда не отказывался от меня, ни тогда, когда я была в плену, ни тогда, когда я ушла в себя, отгородившись от всех. Я любила его, потому что он был хорошим человеком, и если бы я захотела сказать ему «к черту все это» и «уходим прямо сейчас», он был бы рядом со мной. Я любила его, потому что знала, что позже он будет стоять рядом со мной, готовый сражаться на моей стороне.