— Неужели? — Он одаривает её долгим тяжелым враждебным взглядом. — Знаешь, тогда, ты просто жалкая, — говорит он. — Ты вместе с ними — неудачники и нищеброды.
— Да ладно тебе, Лью, не надо, — говорю я.
— Наш отец считал, что он умел читать по звездам, — говорит он.
— Знаю, — говорит она. — Виллям. Когда он был еще мальчишкой, он встретил путешественника, который и научил его читать по звездам.
Эмми глядит на неё во все глаза.
— Откудова ты знаешь это? — спрашивает она.
— Этим путешественником был мой дед, — отвечает Ауриэль. — Его звали Намид. Они назвали его Звездным танцором. Он был мудрым и образованным человеком.
— Мудрым и образованным, — говорит Лью. — Если бы это не было так трагично, я бы рассмеялся. Наш слабоумный отец всегда смотрел на небо в поисках ответов, когда должен был приглядывать за нами. Он держал нас в том богом забытом месте и морил голодом. И дело было не только в еде, хотя наши пожитки и были скудны. Он лишал нас заботы. И надежды. Он читал по звездам каждую ночь и каждую ночь он говорил, што завтра пойдет дождь. «Я прочел это по звездам, сын». Но дождь никогда не шел. Никогда. Знаешь, что было? Погибель. Наша погибель. Меня и моих сестер. И все иза чтения по звездам.
Его голос продолжал звучать тихо. Сдержанно. Теперь в тишине, воздух наполнился корнями нашей жизни. Они теснятца вокруг меня. Давят на меня. Душат меня.
— Моя сестра не нуждаетца в твоей помощи, — говорит он. — Давайте, все вы, мы уходим отсюдова.
Эмми говорит: — Но, Лью...
— Хватит, Эм, — говорит он. — Томмо, веди Сабу.
Томмо обнимает меня за талию. Помогает мне встать. Траккер подымаетца. Он скулит, смотрит между нами и Ауриэль. Неро каркает, каркает, каркает.
— Мы не можем уйти! — кричит Эмми. — Нет, Лью, это неправильно!
Ауриэль хватает меня за руку.
— Я могу помочь тебе, — говорит она. — Я могу вылечить тебя. Я могу изгнать мертвецов, вернуть лук в твои руки. Я могу подготовить тебя к тому, што ждет тебя впереди.
— Запад, вот, што ждет нас впереди, — говорит Лью. — Большая вода.
— Вы не пойдете на запад, — говорит она. — Мне жаль, но я вижу совсем другое.
— И што же ты видишь, што видишь! Ты подделка!
Он подскакивает и хватает што-то со стола. Вдруг, луч света разрушает мрак палатки. Ауриэль уклоняетца, прикрывая глаза руками.
Лью держит кусок зеркала. Он играет им со светом от одной из ламп, прямой ей в лицо. Он бросает его к ее ногам.
— Скажи своему природному проводнику, штобы вылечил твои чертовы глаза, — говорит он.
Когда он собирается уходить, Ауриэль заговаривает.
— Она была редкой красавицей, Эллис. И душой и телом. Глаза, как весеннее небо и длинные золотистые волосы, такие же как и у ее первенца, у ребенка ее сердца. Она назвала его Лью. Лью, Лью, у тебя такие глаза, што в них хочетца окунутца.
Лью встал, как вкопанный. Он стоит спиной к Ауриэль, спиной напряженной, сутулой. Он не может видеть то, што она делает.
Она стоит неподвижно. Словно застыла. Глаза широко распахнуты. Ясно-понятно, што она к чему-то прислушиваетца. Её голос журчит, словно вода на мелководье по камням. Быстро, и едва-едва. Её тело, то и дело, вздрагивает.
По моему телу забегали мурашки. Она говорит о Ма. О песни, которую та пела Лью, когда мы были детьми. Ауриэль не останавливаетца, говорит дальше.
— Но Эллис не могла остатца. Она родила малышку, а потом истекла кровью за два дня и умерла. «Не оставляй меня, милая Эллис, не оставляй меня, душа и сердце мое, моя жизнь». Бедный Вилльям, её смерть сломила его, он никогда уже не был прежним. Любовь делает вас слабым. Кто хочет закончить так же как он? Я никогда никого не полюблю, так будет лучше.
Ауриэль умолкает. Все, уставившись, смотрят на неё. Она, пошатываясь, бредет к Эмми и хватаетца за неё. Мою кожу покалывает. Мы глядим на неё, я, Эм и Томмо. Она рассказывает про наши жизни. Как умерла Ма. Каким был Па. То, о чем всегда говорит Лью.
Лью медленно возвращается в палатку. Он бледен. Его глаза два темных озера заполненные шока. Голос его звучит надломленным шепотом, когда он произносит: — Да как ты смеешь?
— Она не подделка, — говорит Эмми.
— Я хочу остатца, — говорю я. — Пожалуйста, Лью.
Секунды тянутся так долго. Я вижу как он боретца с желанием скорее бежать отсюда. А затем: — Два дня и две ночи, — говорит он Ауриэль. — Вот сколько у тебя есть. Время пошло. Я буду наблюдать за тобой. Я буду защищать свою сестру. Если ты ей навредишь, тогда сама пострадаешь, поняла?
Ауриэль кивает.
— Мне нужно на воздух, — говорит он. — Пошли, Томмо.
С этим, Лью и исчез в дождливой ночи.
И я вдруг вспоминаю о Томм. Я оказываетца все еще опираюсь на его плечо. Он, все еще обнимая за талию, поддерживает меня. Он оказывается одного со мной роста. Никогда не замечала до сего момента. Его шея алого цвета.
— Я в порядке, — говорю. — Иди.
Он какое-то мгновение находитца в нерешительности. А потом исчезает вслед за Лью.
Воздух в палатке, так тяжел от напряжения, после того, как они ушли.
Ауриэль опускаетца на койку. Её глаза встречаютца с моими. Она получила, чего хотела. То, что нужно было мне. Это утомило её, забрало последние силы, эта последняя...фигня с Лью, чем бы это ни было.
Эм бросается на колени у её ног.
— Как ты это делаешь? — спрашивает она. — Можешь показать мне?
— Эмми, оставь её в покое, — прошу я.
— Всё нормально. — Ауриэль улыбаетца ей. — Когда мне было восемь лет, — рассказывает она. — Я играла сама по себе в лесу, когда услышала музыку. Пели голоса, вроде как переливались в воздухе. Я последовала за ними, штобы разобратца што к чему. Солнце, его свет был так ослепителен и музыка шла прямо от туда, из света. Это пение шло прямо оттуда. Я вышла из тени деревьев на свет и музыка...и мой дух отправился в путешествие. Я была без сознания несколько дней, моя семья позаботилась о моем теле, они присматривали за ним, покудава мой дух витал где-то в другом месте. Меня вернул мой дед, Намид. Он и стал моим учителем. Он умер прошлой зимой. Мне его очень не хватает.
— Обучишь меня? — спрашивает Эмми.
Ауриэль качает головой.
— Сначала, ты должна услышать зов и оказатца достаточно храброй, штобы следовать ему, — говорит она. — А вот после этого, придет к тебе учитель.
— Я буду слушать очень внимательно, — говорит Эмми.
Ауриэль глядит на меня.
— Ты истощена, — говорит она. — Мы поедим, а потом тебе бы надо немного поспать. Мы с тобой начнем утром.
Она раздает нам жестянки с жидким супом. Эмми, Траккер и Неро скорее-скорее стремятца заполнить свои желудки. Когда я беру свою порцию, Ауриэль прикасаетца к моей руке. И новорит шепотом: — Глухой паренек. Будь повнимательнее, Саба, он влюблен в тебя.
Мы с Лью лежим на спине на берегу Серебряного озера. Нам по восемь лет. Па и Ма лежат между нами. У Ма круглый живот иза ребенка, который растет внутри нее. Это теплая летняя ночь. Мы все смотрим на звезды.
— Расскажи нам, Па, — просит Лью.
— Да, Па, — вторю брату. — Расскажи нам еще раз.
— Не сегодня, — говорит он.
— Ну, же, Вилльям, давай, — говорит Ма. — Знаешь ведь, как они любят слушать.
Он поворачивает голову и они улыбаютца друг другу. Эта тайная улыбка всегда возникает между ними двумя. Это заставляет все внутри меня радоватца. Он берет ее за руку и целует.
— Ну, — говорит он, — все решено. Все неизменно. Жизни всех тех, кто когда-либо были рождены.
— Жизни все тех, которые еще ждут, штобы родится, — говорит Ма, кладя руку на свой живот.
— Всё решено с момента сотворения мира, — говорит он. — С момента вашего рождения, и до момента вашей смерти, даже то, каким человеком вам быть, хорошим или плохим.
— Кем я стану, Па? — спрашивает Лью.
— Ах, ты будешь одним из хороших, — говорит Ма. Она гладит Лью по лицу, улыбаясь ему. — Мой прекрасный, золотой мальчик.