Миссис Коуп заерзала в кресле.
— Значит вы, мальчики, живете в этих милых новостройках? — сказала она.
— Где свой дом можно отличить только по запаху, — отозвался меньшой. — Они четырехэтажные, а всего их десять, один за другим. Пойдем что ли лошадей смотреть.
Поуэлл перевел цепкий взгляд на миссис Коуп.
— Можно нам переночевать у вас в амбаре? Мой дядя довез нас на грузовике, завтра утром он за нами заедет.
Миссис Коуп застыла, а девочка в окне подумала: сейчас она взлетит со скамейки и врежется в дерево.
— Боюсь, это невозможно, — сказала она, резко поднимаясь с места. — В сараях полно соломы, и я боюсь, как бы вы там пожар не устроили своими сигаретами.
— Мы не будем курить, — сказал он.
— Боюсь, что вы все равно не сможете провести здесь ночь, — повторила она, словно пыталась вежливо объясниться с бандитом.
— Ладно, мы устроимся в лесу, — сказал меньшой мальчик. — Мы взяли с собой одеяла. Это вот они в чемодане. Пошли.
— В лесу! — сказала она. — Ну нет! В лесу сейчас очень сухо, я не могу позволить, чтоб курили в моем лесу. Вы можете устроиться в поле, вот здесь, у дома, где нет деревьев.
— Где она сможет за вами приглядывать, — чуть слышно подхватила девочка.
— В ее лесу! — пробормотал старший мальчик, вылезая из гамака.
— Мы в поле ляжем, — сказал Поуэлл, так, словно и не к ней обращался. Его спутники уже двинулись, он поспешил за ними. Женщины остались сидеть рядом с черным чемоданом.
— Ни тебе спасибо, ни чего, — заметила миссис Причард.
— Они только поигрались тем, что мы им дали, — с горечью сказала миссис Коуп.
Миссис Причард заметила, что, может быть, им не понравилось, что это не крепкие напитки.
— Но они действительно казались голодными, — сказала миссис Коуп.
К вечеру мальчики появились из леса, грязные и потные, подошли к заднему крыльцу и попросили воды. Есть они не просили, но миссис Коуп была уверена, что они хотят.
— У меня только холодная цесарка, — сказала она. — Как, мальчики, хотите, я дам вам мяса и бутербродов?
— Не стану я есть лысую птицу, — сказал малыш. — Курицу или индейку еще бы съел, но цесарку — не, не буду.
— Ее даже собаки не жрут, — сказал старший. Он снял рубашку и заткнул ее сзади за пояс хвостом. Миссис Коуп избегала смотреть на него. У малыша была царапина на руке.
— Вы ведь не стали кататься на лошадях, верно, раз я вам не разрешила? — произнесла миссис Коуп с подозрением, и они в один голос ответили «Нет, мэм» — так в сельских церквах хором повторяют «Аминь».
Она вошла в дом приготовить бутерброды и, стоя на кухне, вела с ними беседу: расспрашивала, чем занимаются их родители, сколько у них братьев и сестер и в какую школу они ходят. Мальчишки отвечали коротко и односложно, пихая друг друга и посмеиваясь, словно в ее вопросах был какой-то скрытый смысл.
— А кто у вас учителя в школе — мужчины или женщины? — спрашивала она.
— И те, и другие, а иной раз и не разберешь, — прыснул старший мальчик.
— А твоя мать работает, Поуэлл? — спросила она поспешно.
— Она спрашивает, работает ли твоя мать! — взвизгнул маленький. — Он прямо-таки ошалел от этих лошадей. Его мать, она на фабрике работает и оставляет его следить за малышами, но ему они по барабану. Скажу вам, леди, он как-то раз засунул своего братишку в ящик, да и поджег его.
— Уверена, что Поуэлл не способен на такое, — она вынесла тарелку с бутербродами и поставила на крыльцо. Они мгновенно опустошили тарелку, миссис Коуп подняла ее и застыла, глядя на закатное солнце прямо перед ними, точно над верхушками деревьев. Солнце, разбухшее и огненное, повисло в сети драных облаков, словно готовясь прожечь ее и свалиться в чащу. Из верхнего окна девочка видела, как мать поежилась и прижала руки к бокам.
— Нам есть за что благодарить Господа, — внезапно сказала миссис Коуп скорбно-изумленным тоном. — А вы, мальчики, благодарите перед сном Господа за то, что Он сделал для вас? Благодарите Его за все?
Ее слова привели их в замешательство. Они кусали бутерброды так, словно те стали безвкусными.
— Так как же? — настаивала она.
Они застыли, точно воры. И жевали беззвучно.
— По крайней мере, я это делаю, — подытожила она, повернулась и вошла в дом, и девочка сверху видела, как мальчишки вздохнули облегченно. Старший разминал ноги, точно выбираясь из капкана. Солнце пылало так пронзительно, что казалось, готово поджечь все вокруг. Белая водонапорная башня отсвечивала розовым, а трава неестественно позеленела, словно стала стеклянной. Девочка внезапно высунулась из окна, скосила глаза, резко высунула язык и захрипела так, будто сейчас ее вытошнит.