— А вот мне показалось, что тут не обошлось без того странного камня, который ты оставила, — не разгибаясь, бросила Шики. В ее словах не было ни капли нерешительности, звучавшей несколькими часами раньше.
— Ха, ты догадалась? Ну, отчасти это так. В самом деле, я прокололась. Поставила барьер вокруг твоей палаты, чтобы бродячие духи не могли проникнуть внутрь, но мне в голову не пришлось, что они завладеют трупом и вломятся силой. Просто необычайная сообразительность — особенно для них.
Магичка смущенно хохотнула, а Шики холодно бросила:
— Неужели? Ну, тогда сделай что-нибудь.
— Хорошо.
Элегантно протянув вперед руку, Тоуко щелкнула пальцами руки, в которой, судя по запаху, держала сигарету.
Странно, как Шики смогла рассмотреть это забинтованными глазами? Но она отчетливо увидела как в воздухе резкими огненными штрихами — от сигареты? — рисуется незнакомое начертание. Горящий рисунок словно спроецировался на торсе копошащегося поодаль мертвеца.
Прямые линии, острые углы — то был магический знак из далекой страны, столь неожиданный здесь, на противоположном краю земли. Знак, называемый руной, сработал немедленно и эффектно — лежащий ничком труп вспыхнул неровным пламенем.
— Мда, одним «фексом»[4] его не пронять — слабовато!.. — раздраженно пробормотала магичка.
Пламя зашипело и угасло, а труп продолжал упорно возиться, пытаясь подняться на сломанные ноги. Как ни удивительно, но это ему удалось. Удерживаясь только на икроножных мышцах, он неуклюже заковылял к Шики. Та покачала головой.
— Эй, да ты шарлатанка, оказывается.
— Незачем обзываться. Не так-то просто уничтожить объект размером с человека. Живому человеку пришел бы конец, когда сожжено сердце, но на поднятого мертвеца это не действует, как видишь. Трупу не страшно лишиться головы или руки. Его трудно остановить даже выстрелом из ружья, тут нужно что-то, не уступающее по огневой мощи огнемету, а еще лучше — сразу крематорий. На крайний случай подошел бы священнослужитель или праведник с мощной духовной силой.
— Ладно, дальше можешь не рассказывать. Я уже поняла, что тебе он не по зубам.
Едкое замечание Шики заставило магичку с уязвленным видом выпрямиться.
— Тебе, между прочим, тоже. Труп уже мертв, так что убивать его снова — бессмысленно. И едва ли даже твои способности помогут. Пора удирать.
Тоуко сделала шаг назад, но Шики не тронулась с места.
И дело было не в том, что она не могла — каким-то чудом девушка не сломала ног даже при падении с третьего этажа.
Она просто стояла, и по губам ее скользила опасная усмешка.
— Труп это или нет, он — «существует». А раз так…
Шики поднялась с четверенек, но ее поза оставалась настороженной — она напоминала хищника, вздыбившего шерсть и готового к прыжку.
Не глядя, она коснулась шеи. Кончики пальцев окрасились алым, разорванная кожа кровоточила там, где впились деревянные пальцы трупа.
Но Шики — жила.
И ее переполняло безумно острое, экстатическое чувство жизни.
— Чем бы оно ни было — я уничтожу его.
Зашуршала, скользя и разматываясь, ткань бинтов. Повязка, прикрывавшая глаза Шиеи, ослабла и упала.
В темноте засветились, просыпаясь, колдовские глаза предчувствия смерти.
Стройные ноги толкнули тело вперед, выбросив клочья травы.
Навстречу нападающему мертвецу, растопырившему цепкие руки.
Уклонившись от захвата, она с размаху резанула труп кончиками напряженных и вытянутых, точно клинок, пальцев. Наискось, поперек груди, по толстой линии, доступной единственным на свете глазам — глазам Шики. Ее ногти глубоко рассекли врага от правого плеча до левого бедра. Удар был таким сильным, что фаланга указательного пальца сломалась, но рана, нанесенная трупу, выглядела гораздо страшнее — он рухнул, словно марионетка с обрезанными веревочками. Только правая рука еще продолжала шевелиться, словно недодавленный паук — скрюченные пальцы медленно шарили по земле, пытаясь вцепиться в ускользнувшую жертву.
Шики безжалостно придавила их ногой.
— Против меня — жалкий труп?.. — ее губы искривила едкая усмешка.
«Я жива».
Душная пелена, окутывавшая сознание Шики, расточилась, словно никогда и не существовала. Ее охватил незнакомый, несравнимый ни с чем восторг. Жилы трепетали от поразительно свежего и чистого тока жизненной энергии — как же получилось, что она не чувствовала его, лежа всего несколько минут в душной больничной палате?..