Слушайте – разве блестящие камни нужны богам? Разве желтое золото и бледное серебро изменяет круги неудержного бога Пресветлого? Разве нарушат законы Луны и смешают лучезарные звезды?
Одна радуга, изгибающаяся в лазури, богаче алмазов всего мира! (Ропот среди учеников.) И, если не будет этой жалкой горсти блестящих камешков на вершине храма, если…
(Среди учеников волнение и крики негодования.)
Часть учеников (поспешно спускаясь и уходя).
Прав, прав Тугусава! Святотатство и ужас! (Кричат снизу.) Демоны вошли в твое сердце! Прав Тугусава!
(Быстро уходят; вслед за ними потихоньку боязливыми группами уходят и прочие. Остаются только двое.)
Монасура (скорбно).
Демоны, демоны!.. О, люди! вы разума боитесь больше, чем демонов.
Третий ученик (робко, после небольшой паузы).
Если разбить сосуд?.. Тогда что?
Монасура (устало и равнодушно).
Ничего. Солнце взойдет, как и прежде.
Первый ученик (истерично).
Нет, учитель! Тогда конец мира! Тогда тьма и небытие!.. О, зачем же тогда люди веками верили в это?.. Зачем верят все?!
Монасура хочет говорить.
Нет, не говори – не нужно! Я знаю, что ты прав – ты докажешь все! Ты – прав! Но зачем ты разбил мое сердце?! Ты поднял меня на пустую и голую скалу, и я умру там от жажды! Зачем ты погубил мою веру?! (Рыдает.) Зачем? (Бежит и исчезает.) Зачем, зачем?!
Монасура (после паузы).
Он прав. Я один на высокой скале. Но я не умру от жажды.
Третий ученик (сквозь слезы).
Учитель, они убьют тебя. Бежим и скроемся от них… (Монасура отрицательно качает головой.) Учитель… (Беспомощно.) Учитель!.. (Монасура равнодушно смотрит на него.) Прости меня, прости… (Волнуясь и озираясь кругом.) Я трус. Я недостойный, я слабый. (Прячась, почти бегом удаляется.)
Монасура (смотрит ему вслед, потом закрывает лицо руками).
(Пауза. Долетают глухие трубные звуки. Слышно далекое зловещее гудение. Показывается Верховный жрец, Тугусава и жрецы. Скрываются за холмом. Монасура на ступенях в страстном порыве простирает руки к небу).
Бог мой, бог моего разума и сердца! Все силы отдаю тебе и молю – укрепи дух мой! Во имя истины иду я на муки, пойду навстречу жизни и смерти.
Пусть обе страшные сестры, взявшись за руки, пляшут свой страшный танец вокруг меня. Пусть!
Я проложу путь мой!
Я вижу далекие горизонты. Я не боюсь смерти, – она не откроет мне больше, чем открыла жизнь. Она не ужаснет, не обрадует – она ничто…
Бог моего разума и сердца! Я иду вместе с тобой… (Медленно спускается со ступеней на землю.)
(Появляется Верховный жрец, Тугусава и другие. Верховного ведут под руки.)
Верховный жрец (приблизившись).
Брат Монасура! Светлым Богом приветствую, Светлым и Ясным, как Светлое Око его.
Монасура.
Слава Великому, Светлому слава. (Преклоняется пред Верховным.)
Верховный жрец.
Встань, брат Монасура. (Садится на каменную скамью, покрытую пурпуром; садятся некоторые из жрецов на другие скамьи; Монасура стоит перед верховным. Робкой группой столпилось в отдалении несколько учеников. Молчание.) Монасура, мы пришли испытать твою веру. Говори, Монасура…
Тугусава (выступая).
Зачем нам слушать его богохульные речи? Надо действовать. Разве не ясен закон? «Изгоните хулящих меня, – говорит Господь, – сокрушите немедля». Гордыня обуяла его, и сердце его напитано ядом презрения к нам. Он не брат нам! Злобу и ненависть поселил среди нас Монасура.
Жрецы.
Верно, истину говорит Тугусава!.. Он сеет расколы!.. Его любят черные плащи, а дары храму скудеют!
Тугусава (выкрикивая).
Он переманил к себе учеников наших! Ему несут дары, ему возносят хвалы, забывая о нашем братстве! Он не велит ученикам чтить меня! Он говорит – не чтите учителя своего Тугусаву! Он смеется над верой! Разбейте сосуд, – говорит он, – и выбросьте камни!
Жрецы (шумят, приходя в исступление, жестикулируют и кричат. Среди криков слышны отдельные слова):
Смерть ему!.. Изгнать!.. Лишить венца!.. Смерть, смерть!.. Изгнать!..
(Наступают на Монасуру.)
Верховный жрец (делает знак – все стихает).
Говори, Монасура.
Монасура (стоящий неподвижно, Верховному).
Светлый служитель Пресветлого Солнца. Ты один бесстрастно, без зависти и злобы рассудишь мое учение. Я не скрывал своей веры. Все братья и все ученики мои знают, что говорил я, чему учил и как верил. Я славлю Светлого Бога, но не верю, что ради жалких сокровищ подымает над миром он свое светлое Око. (Тугусаве.) Но ты лжешь, Тугусава – я не беру даров и за это вы ненавидите меня. (Гул негодования среди жрецов.)
Тугусава (в ярости.)
Ты сам лжец и обманщик! Ты соблазняешь верных, как демоны!
Верховный жрец.
Ты забыл, Монасура, сколько слез, крови, пота, страданий, благочестивых желаний в этих камнях… Не простые это камни, а сокровища души и сердца. (Страстно.) Безумец! Людям нужна эта вера! Они столько страдали. Разве можно забыть то, что выстрадал, что полюбил, как мать ребенка, после мук рождения?.. Разве я не открыл тебе, Монасура, все это, когда ты был моим учеником?..
Монасура.
А разве я не страдал? Разве даром, без жертв, я познал истину? Разве даром отдам ее! (Страстно.) Нет, братья, нет! (Кричит.) Я отдам всю свою кровь до последней капли, но ни капли истины не уступлю вам!
Верховный жрец (после паузы).
Одумайся, безумец. (Встал. Грозно и торжественно.) Перед Оком Пресветлого Бога спрашиваю тебя – отрекаешься ли от заблуждения?
Монасура.
Нет!
Верховный жрец.
Трижды я должен спросить, тебя, Монасура. (Печально.) Я люблю тебя, Монасура… Вера шатается и падает. Ты один, Монасура, можешь поддержать ее… Мы простим тебя, Монасура… Я назначу тебя преемником… (Среди жрецов движение.)
Монасура.
Нет!
Верховный жрец.
Подожди! Замолчи, безумец! Ты знаешь, что после снимут с тебя венец алмазный, что ты будешь отсечен от братий, как зараженный член. Ты будешь одинок, как прокаженный. Ты будешь скитаться по дорогам, и все покинут тебя… Подумай, Монасура.
Монасура.
Я давно одинок на вершине своей стены.
Верховный жрец.
Никто из верных не коснется тебя, никто не скажет тебе слова, не кинет взгляда…
Монасура (невольно, с болью).
Келеа…
Верховный жрец.
Жрица Келеа будет при храме.
Тугусава (с наглой насмешкой).
Верховный, ты убедишь его! Если он не видит смысла в камнях, то в женщинах толк знает.
(Жрецы злорадно усмехаются.)
Монасура (сам с собой).
Келеа, Келеа…
Верховный жрец (грозно и торжественно, скрывая волнение).
Последний раз спрашиваю тебя перед Оком Пресветлого Бога – отрекаешься ли ты от заблуждений?
(Все ждут с напряжением.)
Монасура (после большой паузы, твердо).
Нет!
(Волнение среди жрецов и учеников. Тугусава торжествует. Молчание.)
Верховный жрец (решительно и твердо).
Именем Светлого Бога, при лучах его Светлого Ока, лишаю тебя власти и святости сана. (Пауза.) Проклинаю тебя. Пусть демоны возьмут тебя, чтобы не оскорблял ты Светлого Бога этим светлым венцом.