- Да разве ее можно читать? - не поверил Сергей. - Пойдем, батя, там мальчишки нашли место, где Васька все краденое прячет.
- Сам Васька - там?
- Пацаны говорили, что видели его там.
- Ну, тогда пошли, - нашаривая сапоги, согласился участковый....
Мальчишки нашли место, где прятался Васька, это было все там же, где он строил "шалаш", но подойти он им так и не дал, шумел, бросался ветками и топал ногами, поэтому наблюдение мальчишки вели издали. Когда пацаны объяснили участковому, где находится Васька, тот даже крякнул с досады:
- Во занесло его! Придется обходить. Только сначала надо посмотреть, что там да как, не вышло бы чего потом. Если он на нас набросится, это еще полбеды, а вот если он нас испугается, да побежит, беда может случиться: там кругом овраги, шею можно запросто только так свернуть, а еще дальше Черная Топь, если туда рванет, быть беде, оттуда никто не возвращался. Так что смотрите все, чтобы тихо! Идем в обход.
Идти пришлось долго. За овражек, за огороды, в перелесок, через высоченные заросли крапивы.
- Скоро мы уже придем?! - в сердцах воскликнул Григорий, не успевший уклониться от крапивы, и теперь яростно потиравший щеку.
- Не-а, не скоро! - честно и радостно ответил рыжий Петька, который даже в этих условиях непрерывной борьбы с крапивой не вытаскивал палец из носа.
- Петька, - окликнул его запыхавшийся Сергей. - Ты не боишься?
- Не-а, - все так же, не задумываясь, ответил Петька, не дожидаясь продолжения, ответил сам, привыкший, хитрюга, к разным шуточкам и приколам в свой адрес, и знавший их наизусть. - Чего бояться? Палец сломать, да? Не-а, не боюсь.
- Да нет, палец у тебя тренированный, железный. Ты мозги себе не боишься выковырять?
- Это как это? - даже приостановился от неожиданности Петька.
- Да очень даже просто. Зацепится козявка за мозги, а ты ее потащишь, вот мозги следом и вытащишь.
- Иди ты! - огрызнулся Петька, но палец на всякий случай вытащил и внимательно осмотрел его, наверное, на обнаружение зацепившихся мозгов, но ничего не обнаружив, проворчал:
- Иди ты, обманиииил...
- А ты что, разочарован? Смотри, бывали такие случаи с мозгами. Потом не говори, что я тебя не предупреждал.
- Ты, Петька, - вступил в разговор Григорий, дуя на обожженные крапивой пальцы. - Ты когда-нибудь вытащишь из носа такоооое!
- Какое это - такое?! - подозрительно спросил обескураженный Петька.
- Да вот такое: как вытащишь, сам испугаешься. Вот какое!
- Да ну вас! - прошипел негромко Петька, совсем сбитый с толку, подсознательно понимавший, что его разыгрывают, но все же - вдруг про мозги - правда?
Тем временем вышли, наконец, из зарослей крапивы к довольно высокой горке.
- Куда теперь? - спросил, изрядно запыхавшийся, Тарас Миронович.
- Теперь рядышком. На горку вот поднимемся, потом еще на одну, вот с нее уже можно и ту горку увидать, на которой Васька, - пояснил Петька, сжимая правую кисть руки левой так, что костяшки пальцев побелели.
- Что это у тебя с рукой? - спросил его участковый.
- Да это у меня так... Ерунда, - засмущался Петька.
- Рассказывай! - хохотнул Сергей.
- Это он, батя, волю воспитывает. От дурных привычек избавляется, пояснил Григорий.
- Смотри ты! - удивился уважительно участковый.
С трудом вскарабкались на горку, потом на другую, где и остановились возле могучего дуба, под которым сидели, терпеливо поджидая их, мытаринские мальчишки. На шее у Кольки Петуха болтался мощный полевой бинокль.
- Ого! - удивился Тарас Миронович. - Вот это вот - техника! Нас такой не снабжают. И где такие дают?
Деловито поинтересовался он у Кольки.
- Клевая вещь? - загордился Колька.
- Спрашиваешь! - восхищенно прищелкнул языком участковый. Посмотреть дашь?
- Не могу, - вздохнул Колька, и честно признался со вздохом сожаления. - Не мой.
- А чей же? - спросил Сергей.
- Вон его, - кивнул Колька в сторону молчаливого мальчишки, сидевшего немного в стороне, и что-то строгавшего маленьким перочинным ножичком из палки.
- Что-то я тебя, мальчик, не знаю, - заметил, вглядываясь, участковый.
- Он только вчера вечером приехал, его мамка привезла из Москвы, он там в больнице лежал, - сообщил Колька.
- Ну, тогда мы почти что знакомы, - уверенно заявил Тарас Миронович. - Ты - Олег Пинегин. Верно? Я знаю твою маму, и бабушку тоже знаю. Вы в вагончике живете, рядом с Гаспаровыми. Так?
- В вагончике. Только я еще не знаю, кто там рядом живет, - как-то без интереса ответил мальчик, не подняв головы и даже не перестав строгать палку.
- Ты мне разрешишь посмотреть в твой шикарный бинокль? А я тебе дам подержать пистолет.
- А зачем? - равнодушно пожал плечами Олег.
- Что - в бинокль посмотреть? - растерялся участковый.
- Бинокль вы берите, смотрите, сколько нужно, только осторожно. А оружие я не люблю...
Олег еще ниже склонился блондинистой головой к рукоделию.
- Вот те на! - удивился участковый. - Мужчина, а оружие не любит! А как же ты в армию пойдешь?
- Я не пойду в армию. И стрелять не буду. Ни в кого и никогда не буду стрелять!
- У него папу в Чечне убили, - тихо пояснил Петька.
- Да! - воскликнул Олег. - Убили! Мы с мамой приехали в Грозный за дедушкой и бабушкой, а я там заболел, и мы не смогли сразу уехать, а потом было поздно. Дедушка хотел нас отправить, но никак не получалось. Надо было большие деньги платить. А сам дедушка не хотел уезжать. Он говорил, что хотя он и русский, но в Грозном родился, здесь и умрет. Он был хирургом в городской больнице.
Потом стали бомбить, дедушка стал пропадать в госпитале, даже домой не приходил, так много там было раненых. Гражданских полно. Дети тоже, старики, женщины. Страшно. Потом ночью приходили боевики с автоматами, стали нас выгонять из квартиры и мы очень испугались, что нас убьют. Бабушка говорила про дедушку, что он работает в больнице, а боевики стали выбрасывать на улицу наши вещи. Пришли соседи, стали уговаривать боевиков, соседи были чеченцы, но боевики их не слушали. Тогда кто-то привел старого дедушку с первого этажа. И он стал кричать на боевиков, и даже побил их палкой. И боевики попросили прощения и ушли. Больше они не приходили.
Олег прервал рассказ, помолчал и продолжил.
- А город все бомбили и бомбили, а по телевизору говорили, что это не русские самолеты. Бомба даже в больницу попала и убила дедушку. Мы даже не знаем, где его похоронили, нам после рассказали, что он погиб. Потом стало совсем страшно. В город вошли танки, по улицам бегали люди с оружием, даже чеченские мальчишки бегали с автоматами, я сам видел. И все стреляли. Мы сидели в подвале и боялись. Все, кто жил в доме, чеченцы и русские. И когда штурмовали город, то в подвал забежал русский солдат, он закричал, чтобы все выходили, подняв руки, а в ответ кто-то что-то крикнул по чеченски и тогда солдат бросил гранату...
Олег снова помолчал.
- Тогда меня и ранило, и бабушку тоже. Она теперь ничего не слышит. Еще двух русских мальчиков, и одного чечена, убило, они рядом со мной сидели. Мне все это потом рассказали. И еще мы узнали позже, что той же ночью погиб мой папа. Он был танкист, майор. Нам потом привезли его ордена и медали, а мне - часы и бинокль отцовские. Мама говорила, что даже гроб не разрешили открыть...
- Почему? - спросил Колька.
- Потому, что папа был танкист, он сгорел в танке.
- А солдат, который в подвале гранату бросил, он был наш?
- Там не было чужих. Там были люди с оружием, и люди без оружия.
- Но там же был твой папа! И он воевал, - не очень уверенно вставил Сергей.
- Там были еще мои бабушка и дедушка, моя мама, я, а еще все наши соседи по дому: чеченцы и русские. Они не воевали, они сидели в подвале... Я никогда не буду воевать, никогда ни в кого не буду стрелять...
Тарас Миронович грузно опустился на корточки возле Олега. И когда голова мальчика оказалась на уровне глаз участкового, тот даже губу прикусил: мальчик был не белокур, а абсолютно сед.