Жано Коррелю срочно требовалась передышка. Небольшая, всего каких-то два-три дня, но обязательно такая, чтобы рядом с ним была женщина, умеющая не только дарить любовные ласки мужчине, но и наполнить его Силой, а это могла быть только его Низа. Но, увы, хотя он и работал в космосе без перерыва вот уже более восьми месяцев, он не мог вернуться в свой хольд и броситься в объятья к своей жене, к своей несравненной королеве Низе. Таковы были жесткие и бескомпромиссные правила черных рыцарей, – взялся за дело, доведи его до конца. Хотя Жано привык к тому, что ему, время от времени, приходилось подолгу, точнее по два года кряду, находиться вдали от своей жены, труды сардара были несравненно легче, чем та работа, которую он делал сейчас. Велимент в первый же день предложил ему помощь ордена, но он дал слово королеве Бине, что его компания уберёт мёртвые города с Поркера и не собирался его нарушать не смотря ни на что, ведь принять помощь ордена значило ни что иное, как признаться в собственной слабости и несостоятельности, чего он не мог сделать.
Все четыре корабля компании "Космические металлы Равела" превратились в транспорты регулярного сообщения и совершали два прыжка за одни стандартные сутки от Поркера к Вуркизу и обратно. Пять часов на погрузку, прыжок и семь часов на разгрузку, в которую входила ещё и подготовка площадок для установки домов, – больших, красивых коттеджей, уже наполненных всем необходимым для жизни, на новом месте, а затем снова прыжок к Поркеру. В таком режиме они работали добрых шесть стандартных месяцев без выходных и отдыха. Результатом же такого напряжения сил стало то, что из восьми больших городов на Поркере остался всего один, да, и тот через месяц должен быть переправлен на Вуркиз к огромной радости вуркизиан, ведь они получали самое роскошное жильё по ценам двенадцатилетней давности, то есть почти вдвое дешевле нынешней цены. Для короля Хартана это значило очень многое, ведь он не только сэкономил средства своего скудного бюджета, но и переселил половину своих подданных из многоэтажных временных бараков в отличные, полностью обставленные мебелью, дома.
Для поркериан же главным было то, что их лесу возвращались отнятые у него земли. Уже только за это королева Бина, повелительница леса, пожаловала рыцарство всем сотрудникам компании "КМР" и теперь их имена носили самые огромные деревья, которые проживут ещё не одну тысячу лет. То, что на освободившихся от мертвых городов землях под огромными куполами, облицованными полированным никелем, уже поднимался молодой лес, для них было куда важнее, чем то, чему их научили в Варкене сардары компании Жано Корреля, племянника их короля Сиссара. Теперь они смотрели на черные мундиры уже без страха и внутреннего содрогания. По большей части потому, что сами стали самыми настоящими адептами Варкена, но с поправкой на климатические условия своего мира. Произошло всё это не просто быстро, а почти что стремительно и тоже благодаря Жано Коррелю.
В тот же вечер, когда Жано стало известно, кто такие Сиссар и Бина, он отправил в Варкенардиз два донесения, – короткий рапорт, письменный и телепатический, Велименту и очень пространный телепатический отчёт о своём знакомстве с этим миром леди Вайле. И если в первом рапорте он ни о чём не просил своего ягана, то к его жене и своей сестре обратился не с одной, а с многими просьбами, начиная с того, чтобы она лично прибыла на Поркер и заканчивая тем, чтобы она попросила своего мужа направить на эту планета Хальрика, – главного барсовода Равелнаштарама не только с его охотниками, но и с несколькими сотнями барсов в придачу. Хотя орден рыцарей-варкенидов и казался внешне монолитным, тех парней, которые некогда были охотниками на зелёных барсов, в нём было легко вычислить. Все они, включая премьер-командора Соймера, носили на безымянном пальце левой руки золотые перстни, похожие по форме на коготь барса, украшенные овальным изумрудом. К слову сказать, моряки с "Южной принцессы", включая Реда Милза, тоже носили золотые перстни, но уже с накладным изображением сексапильной нагой красотки, которая и по сей день украшала её бушприт, имеющей поразительное сходство с Рунитой Лиант, ну, а караванщики Керкуса Мардрона и вовсе поступили ещё проще, украсив свои перстни скрещёнными дорканскими мечами.
Впрочем, практически все те галанцы, которые были лично знакомы с Веридором Мерком, изготовили для себя особые перстни, украшенные каким-нибудь символом-напоминанием, прямо говорящим о том, как они познакомились с этим варкенцем. В этом не было никакого зазнайства, а лишь констатация того факта, что все они были Первыми. Разумеется не только потому, что были прямыми огунами этого человека, но и потому, что были приглашены на его свадьбу в императорский дворец. Может быть как раз то, что именно Первые стали сардарами для нескольких сотен тысяч поркериан, прошедших через темпоральный ускоритель Варкенардиза, а сардаром короля Сиссара был Велимент Мерк, те так быстро прониклись духом Варкена, хотя до этого все эти мужчины с содроганием вспоминали о помощи черных рыцарей и о том, как те так лихо корчевали гигантские деревья их родного леса, что даже сейчас он, словно разумное существо, решительно отторгал любой предмет имеющий черный цвет и предпринимал титанические усилия к тому, чтобы оплести его своими побегами.
Лучшие сардары ордена постарались сделать всё, чтобы поскорее обучить поркериан всем премудростям черных рыцарей и научить их пользоваться Силой в любых жизненных ситуациях. Леди Вайла и принцесса Анита, а вместе с ними десятки тысяч других леди ордена, передали женщинам и девушкам Поркера все свои знания и умения. Более того, видя то, как все они влюблены в свой мир, леди Вайла на деле доказала поркерианкам, что они, как и все остальные галанки, могут своим собственным способом показать всей галактике, как сильно они любят своих мужей, а именно, будучи абсолютно нагими, заплести их волосы в сотни косичек стоя на зеркальных листьях деревьев-великанов в полуденный час. При этом мужчинам, по её мнению, оставалось делать только одно, смиренно стоять перед ними на коленях и ни во что не вмешиваться. По мнению первой леди ордена в том, чтобы соткать из плазменных разрядов серебристый зонтик для защиты от ультрафиолета, не было ничего сложного. В доказательство этого она прошлась по кронам деревьев вместе с королевой Биной нагой и даже без обязательной для всех поркериан шляпы-кондиционера и с ней ничего не случилось, разве что немного загорела.
Как и все черные рыцари, а вместе с ними и очень многие галанцы, сиринельцы и обитатели других миров галанской империи, поркериане также стали совершать брачные полеты над серебристыми джунглями под своим ослепительным небом, вот только они во время своих брачных полётов не обрушивали на них целое море пирокинетического огня, а отправляли его в космос, заплетая в причудливые косицы и прочие фигуры. Из-за этого временами альбедо Поркера увеличивалось чуть ли не вдвое, а то и втрое. Народа в этом мире собралось уже достаточно и практически каждая супружеская пара стремилась восполнить такой досадный пробел в своей семейной жизни, как варкенское бракосочетание. Да, и на запечатление на кроны деревьев порой выходило сразу по несколько десятков тысяч пар.
Жано был очень горд, что нагая красавица леди Бина заплела волосы своего короля Сиссара в тысячу косичек стоя на вершине кроны самого высокого, гордого и могучего дерева Поркера, – на Большом Жано Корреле в его присутствии и под звуки именно его игры на барабане-годо. Впрочем, на этой церемонии присутствовал не он один, а практически все короли и губернаторы галанской империи во главе с императором и всеми членами дома роантидов. Народу на их вторую свадьбу собралось столько, что её пришлось проводить не в королевском дворце, а на орбите, куда императорские космолетчики поставили самый большой космический корабль империи, – "Арлан Великий", этот громадный космический дворец-дисколет, имеющий в поперечнике целых семнадцать километров. Только так Сорквик и мог удовлетворить свою прихоть, – собрать на эту свадьбу целых три миллиона гостей. Пожалуй, впервые за все годы его правления злопыхатели смогли бы сказать, что у императора появился любимчик. Правда, мало кто согласился бы при этом поменяться с ним местами.