Сорквик, даже не моргнув глазом, немедленно выписал ему лицензию на колонизацию, распил с ним канистру самогона собственной выгонки и затем благословил на тяжкий труд. Уже через четыре месяца в походном лагере собралось более четырех миллионов всяческих оторв, к которым присоединилось почти шестьсот тысяч каторжников и узников тюрем, а также, как это ни звучало странно, свыше миллиона потомственных дворян. Операция по их переброске была закончена в течение месяца и теперь Поркер считался, не смотря на жару, самым благопристойным местом во всей империи, где люди не знали, что такое воровство или жульничество. Правда, жизнь там нельзя было назвать такой уж лёгкой и приятной, ведь это был жаркий мир таких лесов и болот, по сравнению с которыми джунгли Равелнаштарама любому бывшему охотнику на зелёных барсов показались бы бабушкиным огородом. Зато поркериан все уважали за их стойкость и абсолютную порядочность.
Однако, колонисты были далеко не самыми первыми галанцами, которые по своей собственной воле вышли в космос. Раньше них там оказались самые оборотистые купцы Галана, которые потянулись туда вслед за космошахтерами. Хотя у них не хватало ни сил, ни средств на то, чтобы построить такие же огромные корабли, какие были у космошахтеров провинции Мободи и черных рыцарей, эти ребята, которые назвали себя космоторговцами, поражали всех своей несусветной прытью. Они не вели планомерных разработок на астероидах, а причаливали к ним на своих коробках, быстренько слизывали сливки и выбрасывали на орбитальной биржу металлов такие фантастические самородки и минералы, что космошахтеры просто замирали в оцепенении. Так что уже очень скоро многие из этих пройдох обзавелись шикарными кораблями, но бывало и так, что в космосе находили их расколотые керамитовые коробки, а в них окоченелые трупы. Но и после реаниматора они не отказывались от этого дела, вот тогда император и издал свой знаменитый указ, согласно которого космошахтеры и черные рыцари были обязаны строить для вольных космоторговцев космические корабли, да, ещё и делать это в кредит.
Всё бы хорошо, вот только эти парни, частенько, забывали вовремя расплатиться потому, что по несколько лет не бывали на Галане. Хорошо было уже и то, что из них не выросли космические пираты, ну, а должников у ордена и без них хватало, что, однако, не подрывало его финансового могущества. Вся заслуга принадлежала Реду Милзу и его знаменитому клану, который ведал всеми торговыми операциями ордена. Да, теперь это был самый настоящий клан, который насчитывал почти семьдесят тысяч человек. Может быть по меркам Варкена этот клан был и невелик, но у Милзов был даже свой собственный тотем, синий морской дракон и им давно уже было тесно в своем огромном небоскребе. Чем только не занимались Милзы помимо того, что несли службу в ордене. Им принадлежало два циклотрона, на которых вырабатывался самый дешевый терзий, завод по производству тахионных турбин и космоверфь на Нейле, не говоря уже о том, что Милзы были ещё и космоторговцами.
Впрочем, в спину Милзов дышали некоторые другие семейства, но только по части численности. Быть богаче Милзов было просто физически невозможно, как и быть щедрее их. Чего только стоила их программа возрождения морских драконов. На это они денег не жалели и были готовы приставить по персональному опекуну к каждому этому морскому пресмыкающемуся. Глядя на их успехи, Велимент частенько мучился угрызениями совести из-за того, что он до сих пор так ничего и не сделал для развития бизнеса своего отца. Похоже, что то же самое можно было сказать и о Раймуре, в разговорах с которым Велимент всегда старательно избегал даже самого слова, – меха и всего того, что с этим было связано. Это был самый большой грех секонд-магистра, которого тот стыдился и о котором не хотел говорить ни с кем, даже с Велиментом. Сегодня, однако, Раймур сам связался с ним после завтрака и попросил заскочить к нему вечером для того, чтобы поговорить как раз именно об их совместном бизнесе.
Велимент не стал его ни о чем расспрашивать, полагая, что речь снова пойдет о том, чтобы начать забивать барсов, которых развелось в джунглях сверх всякой меры. Как раз против этого он собирался возразить в самой резкой форме и даже припомнить Раймуру его обещание научиться выращивать синие шкуры в пробирках. Пока что его сайнт-магистры лишь одомашнили этих здоровенных зверюг, увеличили популяцию синих барсов и даже вывели такие породы, мех которых был прекрасного ярко синего цвета с фиолетовым подпалом. Варкенардизцы уже так привыкли к барсам, что держали их в своих домах, словно домашних гверлов, а некоторые даже забирали своих любимцев с собой в космос, благо размеры космических кораблей это позволяли. Учитывая то обстоятельство, что синий барс был тотемом ордена, то за покушение на жизнь этих добродушных к людям, благодаря усилиям сенситивов-дрессировщиков, великанов им обоим могли запросто накостылять по шее.
Долетев в людском потоке до берега Залива Смерти, где левитаторы разбивались на множество ручейков, Велимент полетел в сторону нового здания научно-исследовательского института ордена. Во время этого полета, который длился не более четверти часа, он в который уже раз убедился, что Борн Ринвал был полностью прав, говоря о том, что в Варкене стало невозможно жить из-за того, что город не был оснащен телепорт-лифтами. Что ни говори, а полет отнял у него слишком много времени, хотя и доставил ему немало удовольствия.
Опустившись на широкую площадь-причал, возвышающуюся всего в паре метров над водой, Велимент быстрым шагом направился к золоченому порталу входа. В холле было тихо и безлюдно. Все сотрудники института кроме тех мужчин и женщин, которые несли научную вахту в своих лабораториях, уже давно отправились по домам, но даже это не давало ему права воспользоваться телепортом. Как и в большинстве заведений подобного рода в институте ордена также нужно было блюсти сенситивную тишину, иначе сотрудник охраны запросто врежет тебе по мозгам варкенской заморозкой. Сила здесь применялась сотрудниками института только в том случае, когда без неё было невозможно обойтись. Из-за этого ему пришлось подниматься на двести пятнадцатый этаж на древнем лифте-антиграве. Ругая вполголоса Раймура за то, что он не установил в своем небоскребе нормальных телепорт-лифтов, Велимент поднялся наверх и, выходя из кабины, столкнулся со своим замом нос к носу. Тот немедленно затолкал его обратно, крепко пожал руку и радостным голосом заявил:
– Вел, сегодня тот самый день, когда с меня спишутся все мои грехи. Вот теперь я могу твёрдо сказать тебе, парень, что компания "Мерк и Озалис, изделия из меха", состоялась. Извини меня, что я разместил производственные корпуса под дном залива, Велимент, но так захотел Тефалдир. После провала его затеи с борнитом, он у нас записался в отшельники.
Велимент чуть не сплюнул от досады. Слова Раймура сулили ещё одно путешествие в лифте, на этот раз более продолжительное и он раздраженно спросил:
– Рам, скажи, тебе известно о том, что на свете существует такая замечательная штука, как телепорт-лифт? Так вот, старина, завтра я вызову с утра пораньше Реда и поручу ему оснастить все здания Варкенардиза не менее, чем полумиллионом этих устройств, сберегающих людям время, а тебе следует подумать еще об одном, очень нужном и полезном, изобретении галактов, нуль-трансе. Ты как-то обмолвился, что информационная база данных Нэкса похожа на гору Калавартог, вот и начни разгребать её понемногу, а то Микки мне недавно жаловался, что ты всё подмял себе под задницу и из тебя нужную информацию приходится буквально палками выбивать.
Раймур сердито проворчал в ответ:
– Вел, тебе прекрасно известно о том, что Нэкс таким образом хотел усилить мощь ордена.
– А ты, старый скупердяй, не забывай о том, что Микки, Теффи, Борн и Болди это самые верные и преданные союзники нашего ордена. Так что лучше не спорь со мной и позволь их ученым порыться в инфокристаллах Нэкса. – Сердито сказал Велимент.
Все это он сказал своему другу и помощнику ещё и потому, что он интуитивно чувствовал то, что Тефалдир, который, как говорил сам ученый-андроид сбежал в Варкенардиз от позора, вовсе не потерпел поражения, пытаясь создать суперброню. Просто ему чего-то не хватило для того, чтобы придать форму тому сверхпрочному металлическому желе, на которое было изведено почти полторы тысячи тонн терзия. Парень из-за этого так расстроился, что забросил науку и Раймуру стоило сказать отдельное спасибо уже только за то, что он привлек его к работе в своём научном центре и парень не забросил биологию окончательно. Однако, с этим можно было и не торопиться.