Сегодня принц Гарендир ждал Микки в гости и хотя ему было прекрасно известно, зачем этот тип заявится в его хольд, он попросил свою жену отнестись ко всем его злоключениям снисходительно и встретить незадачливого гладиатора так, как встречают самого близкого друга семьи. В общем, как деда, которого так любили его внуки. Все эти дни Эмилия была рядом с ним и Гар был счастлив наблюдая за тем, как его жена набирается опыта и сенситивных знаний. Будучи не самым опытным наставником, он всё же старался сделать всё, что только было в его силах, лишь бы хорошенько подготовить её к брачному полёту.
Как они и договаривались об этом, Микки явился к обеду и, как всегда, был одет в старинный дворянский наряд в отличие от королевского семейства, мужчины которого были одеты в черные мундиры, а женщины в современные наряды. Стол по этому поводу был накрыт в большой столовой и за ним расселась вся семья принца Гарендира. Дорогого гостя усадили на самом почётном месте в роскошное резное кресло и обед начался и это было не нудное мероприятие, во время которого взрослые то и дело шикают на детей и строго следят за тем, кто и как держит в руках вилку. Детвора весело носилась по столовой и ссорилась из-за того, кто будет сидеть на коленях у дедули, а кто у мамули или папули. Микки потешал всех рассказами о гонках на Поркере, во время которых ему не дали войти в горячую десятку и о том, как Сорквик не вышел на второе место из-за своего упрямства. Он нисколько не смущаясь рассказал о том, как Рейн умудрился обвести его вокруг пальца и поймать на честном слове и о том, как он в приступе бешенства разгромил свою спальную. В общем это был самый обычный семейный обед, во время которого Микки смог, наконец, высказать вслух свои обиды. С укоризной посмотрев сначала на Эмилию, а затем на Гара, он спросил:
– Деточки мои, неужели вам не стыдно?
Принц Гарендир налил себе в бокал вина, отпил пару глотков и, лукаво улыбнувшись, ответил:
– Микки, мне совершенно не стыдно. Кстати, а тебе не хочется узнать, почему я с тобой связался и пригласил сегодня на обед? – Не дожидаясь встречного вопроса, принц сложил пальцы в замок уважения к дочери и, поклонившись а-жене своего старшего сына, похвалил её и попросил вежливым тоном – Джесси, обед был просто великолепный. У меня к тебе есть одна просьба. Ты не составишь нам компанию, во время разговора с твоим отцом?
Графиня Джессика фрай-Флайермин, одна из первых дочерей Микки, была самой лучшей подругой Эмилии, а потом, когда Мартин, которого она когда-то нянчила, вырос, то каким-то образом вышло так, что они влюбились друг в друга и совершили брачный полёт. Мартин сразу же сделался любимчиком Микки, ну, а когда он ещё и породил двух а-детишек, сына и дочь, то и вовсе стал для него самым лучшим парнем на свете, хотя сын принца Гарендира был самым обычным черным рыцарем, правда, очень уж мощным сенситив-коммандос и ещё прекрасным премьер-командором, под чьим началом, не смотря на молодость, уже находился целый армейский корпус. Джессика прежде, чем ответить своему тестю, демонстративно посмотрела на мужа и тот чуть заметно кивнул ей головой, хотя у этой умницы и красавицы не было никакого синдрома Борна, как и у её подруги и тёщи. Ласково улыбнувшись, она сказала:
– Конечно, папочка. В комнате здоровья всё готово.
Услышав про комнату здоровья, в которой жил а-доктор этого дружного семейства по имени Авиценна, Микки удивлённо поднял брови и Гар сказал ему:
– Дедуля, кажется я смогу тебя сегодня обрадовать. Видишь ли, старина, во время прохождения курса молодого правителя мне удалось не только сдать экзамен на право правлением Галаном, но и понять, что сделала леди Рита с кристалломозгом моей Эмили. Вот потому-то я с тобой и связался. Так что думай теперь сам, стыдно мне или нет. Вот если бы я этого не сделал, тогда мне точно было бы стыдно. Ну, что, старина Микки, ты готов узнать, что сделало мою жену полисенситивом или тебе сначала нужно хорошенько выпить для храбрости?
Микки ждал чего угодно, но только не этого. Он вскочил из-за стола и как-то нелепо замер, не зная что ему делать, то ли расцеловать Гара, то ли пожать руку своей любимой внученьке. В конечном итоге он просто кивнул головой и последовал за Эмилией, Джессикой и Гарендиром то и дело охая и всплескивая руками от избытка чувств. А-доктор Авиценна в комнате здоровья был занят тем, что общался со своими коллегами и поскольку ещё тогда, когда они шли по коридору определил, что все четверо пациентов, направляющихся в его обитель, абсолютно здоровы, даже не соизволил их поприветствовать, но никто на это не обиделся. К тому же принцу Гарендиру нужен был не он, а то специальное оборудование, которое стояло в их комнате здоровья, а точнее тот сверхчувствительный сканер, которые обычно покупали те семьи, в которых имелись андроиды.
Хотя принц Гарендир и не считал себя большим знатоком медицины и прочей биологии, его знаний вполне хватало для того, чтобы уметь обращаться с таким сканером. Одно время он попутно изучал влияние вулканов на организм человека и хотя так и не нашел какой-либо видимой связи, здорово набил себе руку по части всяких медико-биологических исследований. Причём на очень тонком, молекулярном уровне. Именно это и помогло ему понять в торнее, что же произошло с Эмилией. Он усадил жену и невестку в кресла, надвинул на их головы сканирующие шлемы и, подтолкнув Микки к большому, удобному кожаному креслу, вывел на свободное пространство комнаты здоровья, которая была самой обычной медицинской палатой и лабораторией одновременно, голографическое изображение двух мозаичных кристалломозгов одновременно. Микки не сразу сумел определить, какой из них чей. Гарендир, сев во второе кресло, взял в руку небольшой пульт управления, оснащённый лазерной указкой, и указав на правый кристалломозг, сказал:
– Это кристалломозг Эмилии, Микки, и как ты видишь, он ничем не отличается от твоего собственного или от мозга Джессики.
Микки, непроизвольно дёрнув плечом от нетерпения, тихим голосом сказал:
– Парень, не порть мне нервы, лучше сразу расскажи о главном.
– Ну, о главном, так о главном, Микки. – Мирно отозвался Гарендир и продолжил – А самое главное, дружище, заключается в том, что любой мозг имеет все основания к тому, чтобы повелевать Силой. Вот смотри на это, старина. – Повинуясь движению пальца принца, сканер моментально выделил в одном и другом кристалломозге ту область, где соединялись между собой рукотворная и выросшая самостоятельно части мыслительного аппарата – собственно сам кристалломозг андроида и спинной мозг человека – В те далёкие времена, когда ты был ещё совсем юным андроидом, считалось, что представители твоего племени не могут быть сенситивами потому, что у вас не мозжечка, в котором, якобы, и происходит трансформация пси-энергии Вселенной в пресловутую сенситивную Силу. Микки, это заблуждение, ошибка, полная хреновина и вообще, называй это, как хочешь. Справедливым здесь является только одно, просто так, ни с того, ни с сего кристалломозг андроида не обретёт способность к сенситивной трансформации пси-энергии. Галанцы этого никогда не видели, но ты галакт и неоднократно заводил двигатели внутреннего сгорания, которые ни за что не начнут работать, если не залить в их баки топлива. Так же и с кристалломозгом а-человека. Пока ему не дашь хорошего пинка, он так и будет в твоей умной голове каменюкой. Теперь смотри сюда и сравнивай обе голограммы.
Голографическое изображение снова увеличилось и теперь были видны всего два электрода порта соединения кристалломозга с нервной тканью спинного мозга. Электрод, изготовленный из сплава тантала и платины, походил на ребристую, пористую колонну, которую оплели толстые канаты нейрона. По нейрону то и дело пробегали сполохи электрических импульсов, но это было всего лишь следствием компьютерного преобразования картинки. Это Микки прекрасно понимал без каких-либо дополнительных пояснения, зато он никак не мог понять, почему один нейрон был каким-то лилово-серым и рыхлым, а другой ярким, кремово-розовым, плотным и блестящим. Да, и импульсы идущий в кристалломозг Джессики и из него, были слабенькими, а те, которые проходили по нейрону Эмилии, мощными и яркими, как вспышки электросварки. Впрочем, как раз причину этих различий он понял сразу же и потому громко воскликнул: