Чёрный воин устремил взгляд вверх. Написанные чернилами слова обвивали его глаза подобно змеям. Он открыл рот и произнёс единственное слово:
— Мир.
Звук прокатился по крутившемуся воздуху. И каждый Несущий Слово вонзил себе кинжал под подбородок. Всё застыло. Стало ещё темнее, и ночь затмила день. Одинокая высокая нота отозвалась эхом, простираясь бесконечно, становясь всё громче и поглощая все остальные звуки. Это было долгое мгновение: тошнотворно-мягкое, растянутое, словно сухожилие. Несущие Слово поднялись над полом, из их ртов вырывались кровь и дым. Они задёргались, словно куклы на верёвках. Доспехи треснули, керамит раскололся, стало видно плоть. Бледная кожа сочилась кровью. Глаза, рты и щёки растягивались и растворялись, когда чудовищные твари делали первые шаги в реальности.
Это… Сигизмунд никогда раньше не видел ничего подобного. Это и нельзя было видеть. Только воин в центре не изменился. Запавшие и холодные глаза. В них горе, а не триумф. Сигизмунд чувствовал, как в голове громко зазвучали голоса, вытягивая его мысли. Воздух сгустел. Во рту появилась горечь. Время исчезло. Он почувствовал, как против его воли его переполняют мысли, сомнения и воспоминания. Он увидел лицо своего отца Рогала Дорна, доверие в его глазах. Он увидел…
Он видит только путь перед собой. Есть только меч в его руке и враг перед ним. Есть только одно чувство, которое позволено. Чистое и светлое, словно факел во тьме. ГНЕВ!
Он моргнул. Мир вернулся назад. Он побежал вперёд, зная, что стена щитов Имперских Кулаков сломана, сражение превратилось в кружащийся шторм клинков, болтерного огня и когтей. Невольно он подумал о Кхарне, Пожирателе Миров, который бросался в битву с пылающей в затылке яростью.
Существа набросились на него, их руки заканчиваются когтями. Меч врезался в макушку полу сформировавшейся головы. Она разлетелась вдребезги, кровь и гной туманом повисли в воздухе. Он ощутил запах внутренностей и благовоний даже сквозь шлем. Рядом грохотала стрельба. Существа выли всё громче, кружась и прыгая вперёд.
Он видел, как Ранн метнул топор, видел, как он вращался, видел молнию — след активного силового поля. Топор врезался в ближайшую тварь. Существо дёрнулось, по её плоти побежали чёрные трещины. Чудовище взвыло. Ранн не стал метать второй топор и бросился на врага. Но тварь не умерла, как и те, которые толпились рядом и царапали щит, который сенешаль старался держать ровно. Сигизмунд видел, как костяной коготь, лязгнув, играючи расколол лицевую пластину шлема Фафнира. В воздух неожиданно брызнула яркая кровь. Ранн пошатнулся.
Сигизмунд размытым пятном бросился к брату. Что‑то обернулось вокруг руки с топором, перекатываясь и блестя, словно пережёванное мясо. Фафнир упал. Существа набросились на него, с их широких челюстей капала кровь и слюна. Сигизмунд врезался в окруживших Имперского Кулака тварей, и нанёс рубящий удар слева направо, словно косой по кукурузе. Он почувствовал, как задрожал клинок, проходя сквозь плоть и кости. Перед ним появилось свободное пространство, и он вступил в него, перешагнув через лежащего Ранна. Он прочертил мечом дугу за спиной и существа снова взвыли, отшатнувшись. Он мельком посмотрел на Фафнира. Броня исцарапана и заляпана свернувшейся кровью. На разбитой лицевой пластине шлема пузыри красной пены.
— Вставай! — Тяжело дыша, потребовал Сигизмунд.
— Я заслужил, чтобы меня сегодня прикончили! — Ответил Ранн.
Он поднялся, по-прежнему сжимая топор и щит. На мгновение он покачнулся, затем отряхнулся, разбрасывая кровь как собака, которая стряхивала воду с меха. Несколько тварей перед ним отступили волной отвратительной плоти. Шум сражения всё ещё пел в воздухе, но на секунду он стал словно отдалённым. Перед ними стоял Несущий Слово в чёрной броне. Когда он шагал вперёд, от него отслаивался дым, а ближайшие к нему твари стучали зубами и стонали, подобно усмирённым животным.
Седьмая глава
— Это не должен был быть ты, Сигизмунд, первый сын Дорна. Ты не должен быть здесь. Тебя ждала другая смерть.
Несущий Слово замолчал, повернулся и протянул руку к открытому каменному ларцу на возвышении.
— Заткнись, предатель! — Закричал Ранн.
Он сплюнул и бросился вперёд, из его ран снова брызнула кровь. Мгновение спустя за ним устремился и Сигизмунд. Что‑то двигалось внутри ларца, что‑то раскололось, словно по мазуту побежали трещины. Несущий Слово взял это. Серая молния пробежала по его руке, перекинулась на броню и закружилась на краях размытого тела. Ранн поднял щит и ударил сверху вниз топором. Сигизмунд слышал, как он захрипел от напряжения и видел струю крови на груди Фафнира. В ударе не было ни аккуратности, ни изящества. Самый старый из ударов на войне. Смертельный удар, быстрый и прямой. Несущий Слово повернулся с такой скоростью, что его очертания оказались размытыми. Что‑то врезалось в щит Ранна, но тот не сломался. Не всё так просто.