«Люсга» передвигалась довольно быстро, и к обеду Цакалан остался далеко позади. Поев бобового супа с серым хлебом из муки крупного помола и выпив кисловатого пива, Блейд уселся у борта и стал наблюдать за городами, мимо которых они проплывали, и за встречавшимися им на пути судами.
Одно из них — длинное и узкое, как пирога, шедшее почти борт о борт с «Люсгой», особенно привлекло его внимание. С каждой стороны работало по шесть весел, на двух мачтах развевалось четыре паруса. Судно летело с такой скоростью, словно несло на борту ценный груз.
«Драгоценности? Наркотики? Изделия золотых дел мастеров?» — подумал Блейд.
Все это служило предметами торговли между двумя государствами. Однако для грузового судна эта галера имела слишком малую осадку. Было не похоже, что на корабле есть трюм или что-нибудь в этом роде — гребцы располагались прямо на открытой палубе, а в середине лежало несколько свертков, обернутых синей и белой тканью.
«Синий и белый! Цвета Айокана!» — сообразил Блейд.
Что это за судно? Перевозит груз для жрецов? Или вообще принадлежит Айокану? И почему оно так приклеилось к «Люсге»? Простое совпадение? Но Блейд слишком давно работал в разведке, чтобы верить в простые совпадения.
Капитан «Люсги» не знал, кто такой Блейд и зачем он направляется в Гонсар, но он являлся надежным человеком, осторожным и предусмотрительным, и к тому же убежденным противником Айокана. Решив, что одна голова хорошо, а две — лучше, странник поделился своими подозрениями с капитаном.
— Я сам за ними наблюдаю, — признался моряк. — Ничего необычного — пока. Но ты правильно сделал, что предупредил меня. На «Люсге» у меня есть шесть охранников, готовых к бою. Правда, ни разу еще не слыхал, чтобы слуги Айокана промышляли речным пиратством.
— Надеюсь, что так. Но Хуракун сильно притесняет их на своей земле. Может, они с горя ударились в разбой?
— Возможно, — согласился капитан. — Тогда у них на борту должны быть Обреченные на Смерть. Ты будешь сражаться, если нас атакуют?
— Придется, — ответил Блейд.
Он все же надеялся, что этого удастся избежать. Вряд ли на сотни миль вокруг найдется такой боец, как он, и тут уж никакая маскировка не поможет. Все равно что встать перед каким-нибудь храмом и завопить во весь голос: «Вот он я, ваша жертва, хватайте меня!»
— Прекрасно, — сказал капитан. — Я буду следить за этим судном. Если оно подойдет слишком близко, я тебе сообщу.
Блейд кивнул. Подозрительное судно летело вперед на всех парусах, быстро уходя от более медленной «Люсги». Разведчик решил на некоторое время спуститься вниз.
Через час узкая длинная галера скрылась из виду. «Люсга» в одном и том же ровном темпе продвигалась вперед. К тому времени, как Блейд снова вышел на палубу, над водами и берегами уже спускались сумерки. В деревнях и отдельно стоящих хижинах зажглись огни; подул легкий бриз, приятно холодя разгоряченную кожу.
Блейд поужинал — снова бобовым супом, хлебом и пивом, показавшимся ему еще более кислым, чем за обедом. Когда он закончил трапезу, уже стемнело. Огни на речных берегах исчезли: очевидно, здесь никто не жил. Единственными звуками, нарушавшими тишину, были скрип мачты, легкие хлопки парусов, всплески воды за бортом и шаги вахтенного матроса.
Мимо уха разведчика пролетело какое-то насекомое. Блейд попытался прихлопнуть его, но промахнулся. Запищав, оно улетело. Внезапно Блейду показалось, что он услышал еще один звук. Затаив дыхание, странник прислушался. Никаких сомнений — слева по борту отчетливо слышался плеск воды. Большая рыбина? Но в этой реке не водилась крупная рыба — здесь правили бал маленькие плотоядные чудовища. Тогда, быть может, лодка кого-то из местных жителей, отправившегося по своим делам? Но небольшие суденышки старались ночью не выходить на фарватер — в темноте большое торговое судно могло перевернуть пирогу. Непроизвольно схватившись за рукоять меча, разведчик уставился в темноту, стараясь разглядеть хоть что-нибудь. То ли ему показалось, то ли он в самом деле заметил мигающий тусклый огонек, маячивший на носу судна…
На палубу вышел капитан. Поманив его к себе, Блейд прошептал:
— Там — еще одно судно.
— То самое? Айокана? — спросил моряк так же тихо.
— Очень может быть. Обычные лодки ходят здесь, не зажигая огней?
— Никогда! — покачал головой капитан и, открыв дверь кубрика, негромко приказал: — Стража, наверх!
Послышались шепот и лязг оружия.
Не успел капитан снова повернуться к Блейду, как из темноты, будто чертик из коробочки, выскочила низкая галера. Пролетев по воздуху, крючья, брошенные с ее палубы, зацепились за фальшборт «Люсги». С ужасающим треском вражеское судно стукнулось боком о левый борт торгового корабля, а затем ночь прорезали демонические вопли — не кряки боли или отчаяния, а настоящий боевой клич. Над палубными ограждениями галеры появились шесть блестящих белых голов летучих мышей.
Времени на раздумья у Блейда не оставалось, потому что Обреченные на Смерть уже с неистовыми воплями перескакивали через борт. На миг страннику почудилось, что сейчас они взмоют в воздух, как настоящие летучие мыши. Непрерывно крича, они с грохотом спрыгнули на палубу «Люсги».
Если бы Блейд не заметил приближения вражеского судна или капитан не успел бы предупредить своих людей, то Обреченные на Смерть в несколько секунд уничтожили бы всех плывущих на барже. Атакующие бросились к страннику, грозя мечами и ножами; из-под уродливых белых масок снова послышались леденящие душу крики.
Разведчик плечом к плечу с капитаном ринулся вперед, навстречу этим демонам. Топорик Блейда рассек одному из нападавших череп, меч перерубил руку. Раненый перестал вопить и взвыл — громко, протяжно. Он уже был мертв, но ноги продолжали нести его вперед, и Блейду пришлось отступать, чтобы не напороться на выставленный клинок. Капитан остался в одиночестве.
Бросившись в освободившийся проход, двое Обреченных на Смерть вонзили свои ножи в моряка. Он закричал от боли, лишившись глаза; второй нож торчал у него из живота.
Капитан отлетел назад, но остался на ногах, впившись зубами в запястье еще одному Обреченному, подскочившему с ножом, чтобы вырезать символ Айокана. Обреченный на Смерть дико взвыл, пытаясь высвободить руку из челюстей умирающего, а потом коротко взвизгнул и упал — топорик Блейда рассек ему плечо.
С двумя противниками было покончено, оставалось четверо. Разведчику не слишком хотелось выступать против них в одиночку: таких людей в его родном мире называли камикадзе, им было все равно, останутся они жить или умрут. Он видел много битв в своей жизни и хорошо знал, что худших противников не придумаешь. Он снова отступил, краем глаза заметив, что на палубу карабкаются новые фигуры — правда, на этот раз не Обреченные на Смерть, а обычные Священные Воины Айокана.
Они ринулись в атаку, но в эту секунду охрана «Люсги» в полном составе с криками вылетела из рубки, обнажив мечи и топорики, чтоб отомстить за смерть своего капитана. Стражи с такой яростью набросились на Священных Воинов, что те отлетели назад, на приближающихся Обреченных. Блейд оказался в самом центре битвы. На какое-то время его так зажали с двух сторон, что ни Обреченные, ни он сам не могли замахнуться мечом или топором.
Напрягшись, он пинками и тычками разогнал насевших на него противников. Вокруг образовалось свободное пространство, разведчик взмахнул мечом и рассек пополам потерявшего равновесие Обреченного. Тот рухнул на палубу, извиваясь в агонии, но не оставил попыток схватить Блейда за ноги. Он успокоился лишь тогда, когда разведчик изо всей силы пнул его ногой, круша ребра.
Следующим на пути Блейда оказался Священный Воин, — правда, он недолго загораживал ему дорогу. Распоров кожаный доспех, меч странника воткнулся ему в плечо; воин выронил меч, звук падения которого потерялся в шуме битвы. Но сам раненый кричал очень громко — до тех пор, пока вторым ударом Блейд не проткнул ему живот. Кровь брызнула струей, и разведчик несколько секунд танцевал нечто вроде джиги, стараясь не поскользнуться. Потом умирающий повалился на него, и они оба Рухнули на палубу.