— Воин. Англичанин, — ответил Блейд, набирая воздуха в легкие.
— Ты, именем… — снова заговорил тот же воин, но товарищ толкнул его в бок.
— Ты сражался против Обреченных на Смерть? Против слуг Айокана? — спросил второй солдат. Блейд слишком устал для вежливого ответа.
— Разуй глаза, парень! Ты что, слепой? — рявкнул он.
Гонсарец улыбнулся в ответ.
— Я не слепой. Нападение отбито, и схватка закончилась. Я думаю…
Блейд перебил его:
— Я думаю, вам лучше посмотреть, что случилось с владычицей Джаскиной. Я видел, как двое убийц ворвались в ее покои, и слышал крики… Взгляните, что с ней, а потом пусть кто-нибудь отведет меня к повелителю Тамбралу. Мне есть что рассказать ему, и мои слова предназначены лишь для его ушей, ибо речь пойдет о безопасности Гонсара. Ну, парни, пошевеливайтесь! И побыстрее!
Он собрал последние силы, чтобы говорить повелительным тоном. Он сам не знал, как ему это удалось, но цели своей добился: приученные подчиняться приказам, солдаты поклонились чужеземцу, затем первый повернулся к лестнице и крикнул:
— Поднимайтесь! Сюда, воины! Твари Айокана убиты, а тот, кто прикончил их, хочет видеть владыку Тамбрала.
Глава девятнадцатая
Гонсарцам потребовалось время, чтобы подсчитать потери, окружить должным уходом раненых и похоронить погибших. Никто не взял на себя заботу о том, чтобы держать Блейда в курсе происходящего. Сам он провел эти дни «в безопасном и охраняемом месте» — в подвале летней резиденции владыки. Оставалось лишь гадать, что больше волновало гонсарцев — его безопасность или необходимость стеречь его как ценного пленника.
Правда, камера оказалась сухой, теплой и хорошо обставленной; к тому же Блейда обильно кормили, а потому он решил, что ему удалось произвести хорошее впечатление. По крайней мере, его не подозревали в симпатиях к Айокану. Правда, он не был уверен, не вменят ли ему в вину смерть королевы Джаскины. Но было похоже, что о погибшей так никто и не вспомнил. Если учесть ее кровожадные планы, это была небольшая потеря.
Какие-то крохи сведений все же просачивались в золоченую клетку чужеземца. Из этих разрозненных частиц ему удалось сложить картину произошедшего в ночь гибели Джаскины и в последующие сутки.
После того как в храме улеглась суматоха, вызванная убийством Птерина, Исгон взял ситуацию под контроль. Расчеты Блейда оказались верны: жрец решил, что его единственный шанс остаться в живых — это устроить в Гонсаре полный погром. Поэтому он выпустил Обреченных на Смерть, более трехсот человек, велев им начать массовую резню.
Они ожидали, что свалятся в беспомощный город как гром среди ясного неба, но этот план потерпел провал. Некий человек, видевший, как Блейд убегает от преследователей, сообщил о таком событии своему хозяину, одному из военачальников Тамбрала, который тут же привел в боевую готовность подчиненные ему войска и отправил посыльных к повелителю.
Конечно, за такой короткий срок трудно было подготовиться к достойному отпору. Охранники и слуги Джаскины не ждали нападения, и вместе с королевой погибло около сорока человек — ее служанки и охрана. Также погиб один из принцев — вместе с женой, двумя детьми, стражниками и слугами.
Но у Тамбрала было еще четыре сына и пять дочерей, так что Дом Красного Вола мог пережить эту потерю. Имелись жертвы среди военачальников, сановников и простых горожан, однако число убитых не превышало двух сотен.
Сам владыка Тамбрал провел ту ночь в Зале Спасения в своей основной резиденции. Этот зал был специально выстроен для подобных случаев и уже не раз помогал главе Дома Красного Вола остаться в живых. Чтобы проникнуть к Тамбралу, Обреченным пришлось бы расправиться со всеми стражами и солдатами во дворце, а потом пробить двадцать футов каменной стены. Они не сумели сделать и половины своей работы и все погибли, сражаясь с дворцовой охраной.
То же самое произошло и с остальными безумцами в других районах столицы. Когда над Дафаром разгорелся рассвет, все триста Обреченных на Смерть уже валялись в кровавых лужах во дворцах, садах и на улицах города. Повелитель Тамбрал вышел из своей спасительной камеры и обратился к солдатам, призывая их уничтожить слуг Айокана во всех городах Гонсара.
Что и было сделано. Жрецов перебили всех до единого — от Исгона до последнего неофита, чья подпись под клятвой еще не успела просохнуть.
Погибли и все Священные Воины: они сражались яростно, причем не без успеха — благодаря подготовке Блейда. По строгому приказу повелителя пощаду давали лишь рабам, евнухам и девицам, содержавшимся в храмовых подвалах.
Солдаты просто собрали их и держали запертыми в одной из камер, пока не расправились со всеми жрецами и Священными Воинами. К концу второго дня в Дафаре не осталось в живых ни одного Брата, ни Священного Воина, ни Обреченного на Смерть. Войска покидали столицу, двигаясь расширяющимся кольцом, очищая от мерзких святилищ все города Гонсара.
Утром третьего дня Блейда призвали предстать перед владыкой Тамбралом. К тому времени он не знал лишь одного: что сталось с Натрилой. Ее запросто могли прирезать вместе с отцом, решив, что она тоже верная поклонница жестокого бога.
Тамбрал принял чужеземца в зале для аудиенций, стены которого украшали многочисленные трофеи: щиты и оружие поверженных врагов, головы и шкуры животных, на коих владыка изволил охотиться в молодости. С годами он сильно исхудал, напоминая теперь скелет, обтянутый высохшей желтой кожей. Казалось, что сильный порыв ветра может оторвать его от земли и унести в небо, но глаза короля оставались по-юношески ясными, а голос — внушительным и твердым.
Блейд не стал скрывать цели своего посещения и подробно поведал о том, для чего прибыл в Гонсар и чем занимался в ту ночь, когда убийцы атаковали город. Странник рассудил, что может доверять королю: тот казался достаточно мудрым, чтобы принять верное решение. И все же Блейду пришлось пережить пару неприятных минут, когда, закончив повествование, он смолк и долго смотрел прямо в глаза Тамбралу. Тот тоже молчал, меряя пришельца оценивающим взглядом.
Наконец сухие губы владыки тронула улыбка, и он заметил:
— Да, чужеземец, ты устроил изрядный переполох в нашем курятнике!
— Я рассказал правду, повелитель.
— Я знаю, — кивнул Тамбрал. — Я не сомневаюсь в твоей искренности, ибо ты кажешься мне честным человеком, и большая часть того, что ты говорил, уже известна мне от других людей. Но все равно твой рассказ удивителен и достоин похвалы. Тебе удалось выжить в змеином гнезде, где обычный человек гибнет очень быстро… Но ты думаешь и действуешь с такой скоростью, с какой наносит удары твой клинок.
— Надеюсь, что это верно, повелитель.
— Я тоже надеюсь, ибо твоя служба Дому Красного Вола еще не закончилась. Тебе придется немного помочь мне, что бы там ни говорил Хуракун. В противном случае…
Тамбрал провел рукой по горлу. Блейд кивнул: этот жест не нуждался в комментариях.
— Правда, я считаю, что Хуракун, мой сосед и владыка Чирибу, не станет возражать, — продолжал Тамбрал. — Твоя помощь нужна только для полного разгрома слуг Айокана. После того как они исчезнут с лица земли, ты можешь возвращаться к Хуракуну. Даже к себе на родину, если захочешь.
Блейда поразила ненависть, прозвучавшая в голосе Тамбрала, когда владыка упомянул об Айокане. Наверное, это отразилось на лице разведчика, потому что, снова улыбнувшись, повелитель спросил:
— Тебя удивляет, почему я так говорю о слугах Айокана? Когда-то во мне не было этой ненависти; я хотел спокойно прожить оставшиеся годы, пребывая в мире со всеми, включая всех богов и всех их слуг. Но для того, чтобы поддерживать мир, необходимо желание двух сторон. Айокан не хочет мира. Ну, так он получит войну!
Глубоко вздохнув, властитель продолжил:
— Я был огорчен, когда узнал, что ты убил Старшего Брата Птерина. Я думаю, он мог бы поведать нам кое-что о планах верховного жреца. Конечно, его пришлось бы расшевелить, но у меня есть такие люди, у которых даже камни заговорят.