"Беги!" Приказ вырывается у меня без осознанного решения, но он подстегивает ее к действию, и она бежит прочь. Волнение захлестывает мою кровь, когда я вижу, как летят ее босые ноги и рваное платье развевается за ней.
Все происходит так быстро. Я даже не успеваю разглядеть, кто стрелял, как раздается выстрел, и стая птиц взлетает с окрестных деревьев, взмахивая крыльями.
"Нет!" Я кричу гортанно, мои руки трепещут в цепях.
Пуля попадает ей между лопаток, красное пятно взрывается на белой ткани. Ее колени подкашиваются первыми, и она падает лицом вниз.
"Нет, нет. Черт возьми", — кричу я и вешаю голову. Ее тело неподвижно лежит на лесной подстилке, и это все моя гребаная вина.
Кто-то позади меня окликает меня, чтобы я заткнулся, а затем выбивает мою здоровую ногу из-под меня. Весь мой вес обрушивается на разодранную ногу.
Боль мучительная, но я ее приветствую. Я заслужил ее.
Я не просто подвел ее.
Я убил ее.
Кажется, что время остановилось, но я знаю, что часы идут, по тому, как солнце проходит над головой, а губы женщины становятся пурпурными. После того как они застрелили ее, они протащили ее безжизненное тело через яму, оставляя следы от ее каблуков, и подперли ее об один из столбов, приковывающих меня. В какой-то момент ее тело опрокинулось, и она упала на землю передо мной. Они оставили ее там на некоторое время, ее впалые глаза смотрели на меня, как мосты в подземный мир.
Женщин одну за другой выталкивают в центр, когда очередной охотник сходит с трибуны, чтобы насладиться добычей. В самом начале я могу отключить свои эмоции, отвлечься от мыслей и держать то, чему я являюсь свидетелем, на расстоянии вытянутой руки от своей души.
Я наблюдаю за тем, как женщины подвергаются жестокому обращению всеми мыслимыми способами. Ради спорта. Ради больного удовольствия мужчин. Не в силах сделать ничего, кроме как стоять на цепях и смотреть. Наступает момент, когда моя защита дает трещину, когда щит, который я воздвиг вокруг себя, рассыпается, и все ужасные поступки врываются внутрь, душат мое сердце и разрывают мою человечность.
Каждый раз, когда мне хочется закрыть глаза, отгородиться от всего этого хотя бы на секунду, я не могу этого сделать. От женского крика закладывает уши, когда охотник опускает раскаленное клеймо на ее кожу. Я хочу отвести взгляд. Я не хочу, чтобы эти образы так ярко сочетались с запахом горящей плоти. Но я не могу.
Не смотреть, не быть свидетелем их мучений, когда я так беспомощен, чтобы предложить им избавление, — это похоже на предательство. Они страдают от физической боли. Я должен быть рядом, по крайней мере, чтобы разделить с ними душевную боль.
Подбегает охранник и что-то говорит Дэниелу. Его глаза, темные и жестокие за маской, обращены на меня, и у меня сводит желудок. Он идет ко мне уверенными шагами, и моя кожа покрывается мурашками, чем ближе он подходит.
Я слышу ухмылку в его голосе, когда он наклоняет мою голову. "Тебе стоит обратить на это особое внимание. Только что сообщили, что приезжает Реджи". Я вырываю голову из его рук и рычу. "Тебе лучше приберечь этот бой до ее приезда". Он смеется — ледяной и бессердечный звук.
"Подведи ее поближе", — приказывает он охотнику, который тащит женщину за волосы в нескольких футах от меня. Дэниел снова сжимает мою голову, словно тисками, и заставляет мой взгляд встретиться с ее взглядом. "Посмотри ей в глаза, Фокс. Посмотри ей в глаза, зная, что ты не сможешь ничего сделать, чтобы спасти ее, и ты не сможешь спасти Реджи".
Глаза женщины такие же темно-карие, как у Реджи, и я чувствую, как моя грудь сжимается, когда охотник приставляет лезвие к ее горлу. В ее глазах плавают слезы и решимость. Она готова умереть. Она не просит пощады и не кричит о помощи. Она просто смотрит в мою истекающую кровью душу и не видит ничего, что могло бы ее спасти.
Я никогда не смогу забыть, как ее глаза широко раскрываются от боли, когда нож впервые рассекает ее кожу. Я никогда не смогу простить себя за то, что стоял в стороне, не в силах помочь, пока на ее горле вырезали злую дорожку. На долю секунды я замираю, когда женщина падает, и она превращается в Реджи — золотистая кожа, вороненые волосы, прекрасное чертово сердце. И я наконец ломаюсь.
Я падаю на колени с мучительным воем, мои плечи дергаются от боли, так как цепи едва дают слабину. Мои ребра кричат, а грудь разрывается на части.
Я был сломлен с тех пор, как открыл эту дверь двадцать три года назад. Реджи показала мне, что исцеление возможно. Теперь я сломлен до неузнаваемости. То, что осталось от моего сердца, разбилось на слишком много осколков, чтобы снова стать целым.