Бородин заглушил машину да так и остался сидеть, в бессилии положив голову на руль… Гнев прошёл. Оцепенение и ужас сковали его. До неготолько сейчас стало доходить, что он натворил.
* * *
Белый как мел Царёв влетел в кабинет Забелина, оттолкнув секретаршу.
– Что?! – вскочил Забелин, считав панику на лице механика.
– Беда… – выдохнул Царёв, тяжело дыша после бега. – Бородин сбил Тараса.
– Живой?
– Вроде.
– Скорая?
– Уже едет. И полиция.
– А полиция-то зачем? – удивился Дмитрий.
– Стас его сбил возле бокса, не на трассе. Разогнался и ударил машиной.
– Он что, с катушек съехал? Ладно, разберёмся, – ответил Забелин,уже следуя за Царёвыми одеваясь на ходу.
Персонал обеих команд мрачно наблюдал, как Тараса на носилках грузят в машину скорой помощи. Рядом стоял полицейский уазик, Бородина не было видно – очевидно, он был уже внутри. Забелин подошёл к врачу скорой.
– Везите в первую областную, там все его карты, снимки и знакомые врачи.
– Обычно мы в городскую везём, – возразил врач.
– Я позвоню главврачу Симоненко. Везите в областную, он их пациент.
Врачи минуту совещались.
– Хорошо, везём в областную, но вы всё же звонок сделайте. Да, и скажите, пусть готовят МРТ и операционную. Похоже, у парня позвоночник сломан.
Корнеев сам лично спустился с санитарами забрать Остапенко.
– Тарас?! До последнего надеялся, что это ошибка. Как тебя угораздило?! А ещё говорят, что дважды снаряд в одну воронку не падает…
Остапенко через боль слабо улыбнулся:
– Я просто очень везучий, Игорь Борисович.
– Ладно, выкарабкался в прошлый раз – выкарабкаешься и сейчас. Тем более с такой помощницей, – и отвернулся, обращаясь к санитарам:– Везём к нам, в отделение травмы.
Он не видел, как сошла улыбка с лица и потух взгляд Тараса.
«Тем более с такой помощницей…»
– Что скажешь, Игорь Борисович? – спросил главврач. – Прямо дежавю какое-то!
– Операцию буду делать. Тот же самый позвонок пострадал. Правда, на этот раз парню чуть больше повезло: спинной мозг задет, но не сильно. Чувствительность осталась. Опять же, боль дикую испытывает.
– Понял тебя. Удачи тебе, Игорь! Дай-то бог, чтобыбез осложнений. Надо парню помочь.
Тараса готовили к операции.
Корнеев зашёл и сел рядом:
– Ну что, готов?
– Готов. Игорь Борисович. Сильно я поломался? Я почему спрашиваю, выкарабкиваться в этот раз самому придётся…
Чуткий хирург всё понял.
– Жаль, Сима бы очень нам помогла… Ладно, прорвёмся. Отдаю тебя в ласковые руки анестезиологов.
* * *
Пылесос гудел, уборка шла полным ходом. Серафима вздрогнула от неожиданности: Волчок незаметно подошёл к ней и ткнулся носом в ногу. В зубах он держал телефон, который трезвонил и требовал ответить на звонок.
– Умница моя! Ты мне телефон принёс! – похвалила она собаку. – Сейчас посмотрим, кому мы понадобились.
Она сняла перчатки ивзяла телефон.
– Да, Машуня!..
Но звонила не Маша, звонил Соболев.
– Слушаю тебя, Антон.
– Сим! Там у Остапенко перелом позвоночника, вдруг ты не знаешь…
Пол под ногами закачался, всё поплыло перед глазами. Ей потребовалась минута, чтобы прийти в себя.
– Хороша шутка! – возмутилась она. – Ничего лучшего не могли придумать?!
– Значит, Забелин тебе не сказал…
– Что не сказал? – уже ловила каждое слово Новицкая.
– Бородин сейчас под следствием, он Остапенко машиной сбил. Тарасу в данный момент операцию делают.
Сима, ошарашенная, молчала, не зная, что сказать. Не дождавшись её ответа, Антон решил закончить разговор.
– Прости, если побеспокоил, я подумал, ты должна знать.
– Спасибо, Антоша, ты всё правильно сделал, – тихо произнесла она и отложила телефон.
Целый день у неё всё валилось из рук. Волчок то и дело подходил к хозяйке и заглядывал в лицо: «Ну ты чего?!» Тогда Новицкая машинально гладила любимца, погружённая в свои мысли.
«Видит Бог, я не желала ему зла!»– то и дело повторяла она про себя, словно оправдываясь передкем-то.
Забелин с порога посмотрел на неё и хмыкнул:
– А! Ты уже знаешь…
Она с упрёком смотрела на него потемневшими глазами.
– Почему ты не сказал мне?
– Это случилось днём, а с утра мы не виделись, – как можно спокойнее пояснил Дмитрий.
– Почему ты мне не позвонил?!– наседала она.
Забелин видел, что у Симы началась тихая истерика, и решил, что небольшая встряска ей не помешает.