Когда он вышел, Серафима недоумённо смотрела на Меро.
– Прости, забыл тебе перевести, – извинился он и поведал суть разговора.
У Новицкой расширились глаза:
– Ты мне ничего про приём не говорил…
– Да?! – сделал он невинное лицо. – Разве?! Ну вот, теперь сказал.
– Думаю, такие бравые парни, как вы с Харти, отлично справятся сами, – уверенно отказала она. – Извини, но на приём я не пойду, а вот Брюгге посмотрю с тобой с удовольствием!
Меро с интересом посмотрел на Серафиму: милая домашняя кошечка продемонстрировала свои острые коготки и тут же их втянула…
С бабушкой они простились в гостиной, родители и брат проводили их до машины. Мария Сергеевна обняла сначала Серафиму, потом внука.
– Не упусти девочку! – негромко сказала она Натану по-французски, зная, что Сима не поймёт. Ей же «перевела»:– Велела показать тебе Францию. Пообещай, что выберетесь!
– Обещаю.
* * *
Брюгге оказался не менее прекрасным, чем Кортрейк. Но долго побродить не получилось: ноги Симы так устали на каблуках, что она еле добрела до машины.На обратном пути она молчала, погрузившись в свои мысли.
– Что-то не так? – немного напрягся Натан.
– Нет, что ты! – успокоила она его. – Всё просто замечательно: и дом, и твои родные! Столько впечатлений! Я просто устала.
Меро внимательно посмотрел на неё.
– Ладно.– Потом, помолчав, добавил:– Ты точно не поедешь на светский приём? Может, всё-таки передумаешь?
Новицкая покачала головой:
– Ну не моё это! Мы лучше с Волчком по Кортрейку погуляем, в кафешке посидим. Ты нас забросишь по пути, когда поедешь в Брюгге? А обратно мы такси закажем.
– Заброшу, – пообещал Натан.
Он уже жалел о том, что согласился на светский раут.Ему хотелось остаться с Серафимой и провести день вдвоём, открывая доселе неизвестные прелестные уголки городка.
Белоснежный дом Натана чудесно смотрелся в мягком золотистом свете фонарей.
– Ну,вот мы и дома! – произнёс он, распахивая перед Серафимой дверь. – Посидишь со мной? – спросил он.
– Нет, устала, пойду к себе, – коснулась она губами щеки Натана. – Доброй ночи!
* * *
Домой Соболев и Царёв добрались только к утручетырнадцатого марта: сопровождали машину в трейлере. Косов и Кангиев вернулись в Россию самолётом. Антон успел поцеловать сына, принять душ, поесть и пообниматься с Машей. Потом оделся и взял ключи от машины.
– Ты куда? – сделала круглые глаза жена.
– На работу. Там собрание важное в половине второго.
– Ты же только что приехал! – с отчаяньем в голосе воскликнула она. – Они что там, совсем сдурели?!
Машка была настроена воинственно, готовая растерзать каждого, кто лишает её любимого мужа законного отдыха.
Антон понял это, усмехнулся и обнял свою защитницу:
– Тише, тише… Не кипишуй! Я скоро буду. Там правда нужно моё присутствие – с начальством новым будем знакомиться. Забелин-то уехал.
Маша тут же утихла в ласковых мужниных руках.
– Ты пока чемодан мой разбери. Там, на дне, вам с Мишкой подарки.
И, поцеловав жену на прощание, Антон вышел.
В офисе за большим столом для переговоров собрались все. Начальство опаздывало. Царёв то и дело посматривал на часы, Кангиев сидел с телефоном и показывал Авдееву фотографии с Чехии.
– Задерживается наше новое начальство, – ехидно бросил Андрей Косов.
– Да! Не Забелин… – с сожалением протянул Крайнов. – Пунктуальным был мужик.
– Почему был? Кто это там меня хоронить вздумал?! —Забелин уже шёл к своему креслубыстрым шагом.
Лица присутствующих мужчин вытянулись.
– Дмитрий Николаевич?!
Забелин обвёл всех медленным взглядом.
– Я и есть ваше новое начальство. Надеюсь, представляться не надо. На повестке дня следующие вопросы…
Дмитрий обрадовал новостью, что две команды объединяются в одну: юристы вовсю готовят документы по слиянию и придумывают достойное название. Потом он объявил о своём решении оставить Кангиевав тандеме с Косовым вместо Остапенко и о намерении набрать новый, третий экипаж. «Конкуренция внутри команды подстегнёт вас, голубчики. И будете вы пахать у меня, как бобики!» Рассказал он также, что Бородин уходит из команды и что он, Забелин, уже подписал его заявление.
– И кто будет пилотом вместо Бородина? – не выдержал Крайнов.
– Пока друг Тимура Кангиева, а там, может, и Остапенко оклемается. Заходил я вчера к его лечащему врачу: держится и пашет мужик двадцать четыре часа в сутки. Так что со счетов его не сбрасываем.
Потом Забелин выслушал мнения и пожелания каждого, что-то помечая у себя в блокноте. Расходились воодушевлённые, готовые штурмовать новые горизонты и выходить на мировой уровень, благо опыт уже был.