После шумной презентации о машинах забыли все, кроме Остапенко. Едва завидев двух красавиц, чёрную и оранжевую, он даже прибавил ходу. Ключи от оранжевой «субару» были у него по праву лучшего пилота их команды. Именно ему предстояло обкатывать её, привыкать, давать указания механикам для подготовки к ралли.
Серафима видела, как загорелись его глаза.
– Ты когда-нибудь каталась в такой?
– Нет, – призналась она.
Не спрашивая больше ничего, Тарас открыл двери, достал откуда-то два шлема, один надел сам, другой —на Серафиму. Она не успела дажевозразить, как оказалась внутри машины справа, на месте штурмана. Внутри оказалось очень тесно, везде по периметру железные трубы – складывалось впечатление, что её посадили в стальную клетку.
– Тут всегда так тесно?
– Да, это каркас, – отозвался Тарас. – Он обеспечиваетбезопасность для гонщика, если тот, конечно, пристёгнут. А мы тебя пристегнём. Немного неудобно, что ты в платье…
С этими словами он пристегнул её ремнями сверху по плечам, потом с боков, затем бесцеремонно задрал платье, пропустил ремень безопасности между её ног и защёлкнул его. За что тут же получил по рукам.Сначала он удивился, потом понял, что получил бы оплеуху по лицу, если бы не шлем…
Тараса явно развеселила эта щекотливая ситуация, он скинул пиджак и накрылоголённые ноги девушки:
– Пожалуй, прикрою такую красоту, а то глаза не на дорогу будут смотреть…
На базе разогнать спорткар было невозможно, Остапенко осторожно проехал до ворот и выбрался на трассу.
– Пожалуйста, только не быстро… – взмолилась Серафима, предчувствуя бесполезность своей просьбы.
– Ты что, мне не доверяешь?! Я же гонщик, Сим!
Машина взревела ипонеслась с бешеной скоростью. На Серафиму накатил страх, прошлая авария ярко вспыхнула в её сознании, у неё началась паника. Между тем машина летела к стене какого-то кирпичного ангара, рисунок кладки неотвратимо приближался к лобовому стеклу. В глазах девушки застыл ужас.
– Останови-и-и! – закричала она.
Последнее, что она увидела перед тем, как потерять сознание,—как машина совершаетрезкий поворот влево, уходя от столкновения со стеной. «Субару» проехала несколько метров и остановилась.
– Сим, ты чего?
Девушка не отзывалась. Тарас резко сдёрнул шлем с себя, отстегнулся, вылетел из машины. Освободив Серафиму от шлема и ремней, вытащил из машины. На ногах она не стояла. Он взял её на руки и огляделся: куда бы положить? Дорога была пыльная, придорожная трава тоже. Тогда он прислонил её к машине и стал хлопать по щекам.
– Сима! Сима! Открой глаза!
Потихоньку девушка приходилав себя – бледные щёки порозовели, она открыла глаза.
– Ну слава богу, очнулась…
Минуту она стояла ничего не понимая, потом тихо заплакала, потом громче, ещё громче. И наконец обвила его за шею и разревелась на его груди. Тарас крепко прижал её к себе, чувствуя, как она дрожит.
– Тс-с-с… Всё хорошо, Сима. Я с тобой. Ну, не плачь, пожалуйста.
Он не знал, как успокоить, и гладил её по волосам, вытирая слёзы широкой ладонью. Плач уступил место всхлипами судорожным вздохам, худенькие плечи ещё вздрагивали. Он чуть отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо. Она подняла на него огромные, распахнутые, совершенно восхитительные глаза, влажные от слёз… Что было дальше, Тарас помнил как в тумане. Ему почему-то захотелось прикоснуться к её припухлым губам. И он прикоснулся. Они были солоноватые на вкус и тёплые, мягкие. А потом она потянулась к нему и ответила на поцелуй…
Выходили из пике долго: время махнуло рукой на двух сумасшедших и оставило их в покое. Чувства неловкости не было, они улыбались друг другу в темноте, стоя там же, у машины.
– Напугала тебя? – спросила Серафима и нежно погладила его по щеке.
– Да уж, – усмехнулся Тарас. – Сначала я тебя – поворотом, потом ты меня – обмороком. Ты всегда такая трусиха?
– Я в аварии чудом выжила, страх остался, – грустно призналась она.
– Прости, не знал… В следующий раз буду аккуратнее, – сказал он, прижимая её снова и целуя в макушку.
Она пригревшимся котёнком замерла на его груди. Он тоже замер, замолчал, смотря куда-то втемноту. Потом, очнувшись, тихо произнёс:
– Надо возвращаться. Мне ещё тебя домой отвезти надо, а права и документы в моей машине остались.
Он посадил её на прежнее место, пристегнул только двумя ремнями, шлем надевать не стал ни на неё, ни на себя. До базы отдыха ехали молча, только бросали друг на друга взгляды. Обычная болтовня только бы разрушила тонкую ткань неизвестного им доселе состояния замкнутости друг на друге. Они просто боялись расплескать его.