Планировка квартир во всём общежитии не отличается друг от друга. Нигде нет окон, помещения располагаются чередой, слева спальня, посередине главная комната, там же входная дверь и справа ванная. Вход оснащён сложной панелью с защитным механизмом, реагирует только на голос или отпечаток ладони хозяина квартиры, никаких ключей, скважин или замков. При желании можно изменить настройки и добавить чью-либо руку в память устройства. Разрешение на посещение девочки без предупреждения имела лишь Элистра. Она навещала несчастную в разное время суток, готовила, приносила продукты, подсказывала, как пользоваться техникой, заставляла чистить зубы и мыть уши, контролировала, чтобы Хару ложилась спать в одно время и не переедала, чего случалось крайне редко.
От помощи всезнающего доктора девочка никогда не отказывалась, а с удовольствием принимала её. Так, со временем, она привыкла ко многим вещам, которых долгое время не понимала, например, зачем стирать вещи, для чего стричь ногти и почему не стоит пересиживать перед телевизором. Конечно, иногда в ней играла подростковая дерзость, и девочка, как самый хитрый злоумышленник ложилась на пятнадцать минут позже обычного.
Жизнь в новом месте означала, что в скором времени Харухира познакомиться с кем-то ещё. На момент шестнадцатилетия девочки, насчитывалось двенадцать семей, в каждой от пяти до семи человек. Кроме них, здесь трудится вспомогательный персонал и более уполномоченные должности. Последние следят за суровыми, чёткими правилами, которых придерживаются все, без исключения. Однако, есть отдельные личности, кто умело избегает наказаний, используя любые честные и плохие методы. К сожалению, даже на самом прочном, матёром корабле всегда найдётся щель, через которую просочится любая, тухлая рыба.
В комнате с дивными, махровыми обоями, где столы покрыты позолотой и полки из красного дерева украшают шкафы, исписанные вручную, повисла, шириной во всю стену, панорама с видом на бурлящий вулкан. Рабочее место усыпано мелкой, дорогой техникой, фотографиями с детьми и прелестной женщиной, бумагами и различной канцелярией. Там же, развалившись удобно в бежевом винтажном кресле с подогревом, отдыхал пожилой крупный мужчина с открытыми залысинами в сером, выглаженном костюме. Его пухлое красное лицо с загорелыми щеками сильно потело, причиной тому было откровенное волнение и немного стыд.
– Я не могу дать тебе разом две лицензии, – слегка грубовато, но негромко сказал он пустоте.
Затем взгляд мужчины переменился. Словно сотни звёзд сошлись в одну, освещая всю комнату, затмевая любые преграды и страхи. Дрожащей рукой он почесал затылок, пару раз кашлянул в кулачок и прикрыл усталые, замыленные глаза.
– Меня же по голове не погладят, – уже более нежно, умоляя, растянул он свой голос так, будто находился на допросе, убеждая всех в своей невиновности.
Тут вспотевшие щёки задрожали, рот слегка приоткрылся, выпуская горячий, скопленный в грязных лёгкий, воздух, губы слегка порозовели и задёргались, как при первом, самом трепетном и желанном, поцелуе.
– Хорошо, я дам тебе их, уговорила, – проиграв поединок, но не всю войну, мужчина снова прикрыл довольные, сияющие в бездне глаза, пока чуть ниже, под столом, сверкали белоснежные, дамские каблуки.