– Один? – гнусаво-мерзко произнесла знакомая нам женщина.
– Один-один! Я никому не расскажу! – вереща, как напуганный щеночек, мужчина дёргался из стороны в сторону, пытаясь выбраться из собственной одежды.
– Ну конечно, – сбросив заложника вниз на горячий, твёрдый асфальт, дама прошла к хвосту фургона и тоже спрыгнула.
Ожидая увидеть сложный замок или хотя бы цепь, она премного удивилась, сбросив все инструменты и даже взрывчатку. Никого рядом не было, даже птицы куда-то разлетелись в страхе оказаться в ненужном месте.
– Тут даже кода нет, он открыт! – передавая по рации немаловажную информацию, женщина продолжала испытывать негодование и немного возмущение со страхом.
– Чего же ты ждёшь тогда? Открывай! Мы ждём на берегу, – быстро закончив странный разговор, координатор сбросил линию связи.
Снова оставшись наедине с неизвестностью, женщина осталась разглядывать металлические прутья, да так, будто не знала, как с ними следует поступить. Но вскоре горячая кровь прилила к мозгу, разогрела его, расшевелила и заставила вспомнить, что времени осталось чересчур мало. Поэтому растащив в стороны ручки, она зажмурилась. Поток леденящего холода сразу же встретил её, будто ждал. За ним последовал неприятный запах тухлятины. Вонь быстро приедалась, при том была не самой худшей. Самое печальное, что пришлось пережить, так это разочарование. Внутри незапертого фургона оказалась лишь пустота. И только печальная тьма окутывала его изнутри.
– Здесь ничего нет, – медленно убирая рацию, необычная разбойница прислушалась. Странный шорох, напоминающий хруст снега, раздался где-то вдали.
– Кто там? Руки за голову! – снимая массивный обрез со спины, длиной чуть меньше её собственного предплечья, она всматривалась во тьму, пока глаза не привыкли чёрным очертаниям и не разглядели в глубине необычный силуэт.
Там прикованная к обмёрзшей стене сидела девочка, держа вверх руку, что напрочь онемела. Она даже не открыла глаз, чтобы взглянуть на незнакомку, видимо, спала. Нестерпимая усталость вместе с гормональным сбоем сильно подавляла её самочувствие. Отчего экстренная остановка фургона, взрывы, даже скрежет разбитого стекла не смогли достать девицу из спячки.
Взглянув на отвратительное зрелище: натёртые до костей кисти, обветренные синие губы, покрасневшие кончики пальцев и ободранные колени, разъярённая бандитка не смогла остаться равнодушной. Простояв с приоткрытой дверцей меньше минуты, она почувствовала осязаемый холод по спине. Странное чувство мнимой справедливости заставило её принять решение в сторону спасения рабыни. Ей ничего не стоило разогнуть одно звено цепи и забросить лёгкую тушку на плечо.
И пока женщина выбиралась из фургона, спрыгивала в траншею и выбирала наиболее короткий путь до пляжа, девочка проснулась. Её маленькое мировоззрение не позволило понять сути происходящего. Окружающая обстановка слишком быстро менялась, всё тряслось и пахло по-другому. Во этом хаосе девочку успокаивало одно: необычная теплота человека, что несла её. Буквально тая от прикосновений, она не знала большего счастья, чем жар чьей-то руки. И больше ничего не имело значения. Вместе с этим необычным, но сильно значимым качеством, выделялся запах, он был сладок и напоминал лимон, хоть Харухира с трудом бы поняла того. Находясь между дремотой и реальностью, она впервые почувствовала себя лучше, будучи на прохладном свежем воздухе без запаха плесени и сырости, не прикованная ледяными прутьями и не зашуганная до изнеможения.