— А я…
Чего там собиралась делать Аталь — осталось загадкой. Ведь даже тёмные эльфы охотно признавали, что поцелуй — единственный бескровный способ заставить женщину замолчать.
Как здорово, когда ничего не болит!
Это наблюдение было первым, что пришло в голову Тиану, уже проснувшемуся, но ещё не вынырнувшему окончательно из мягких объятий полудрёмы. Иногда для счастья нужно так мало! Выжить после мастерски спланированного покушения, перетерпеть палящие лучи Света, проигнорировать язвительный соблазн, между делом способствовать спасению мира и проснуться утром целым и относительно невредимым. Есть чем гордиться, право слово!
Пряный аромат, разлившийся в палатке, странным образом воздействовал на тонкое обоняние оборотня, успокаивая и возбуждая одновременно. Пахло женщиной. Особенной женщиной. Страстной, сильной, независимой, но в то же время чувственной, нежной и бесконечно прекрасной, как и её имя.
Лаэлия — «ветер с воды». А вот был этот ветер ласковым бризом или своенравным штормовым ураганом — он не мог разгадать до сих пор.
За несколько предрассветных часов они не перемолвились и десятком слов. Девушка лишь упрямо потирала покрасневшие от недосыпа глаза и всё вглядывалась в свои видения. Хмурилась, взволновано терзая губы острыми перламутровыми зубками, и абсолютно не обращала внимания на реакцию мужчины, наблюдавшего за её метаниями. Очевидно, видения были не из приятных.
Впрочем, про него она не забывала. Точёная рука мягко опиралась на его грудь, непрерывным потоком вливая прохладу Тьмы на свежий ожог его Дара. Один только раз он обратился к ней напрямую, осторожно спросив, что она видит. Лаэлия как-то странно на него покосилась и заверила, что когда весь мир будет вертеться вокруг одного оборотня, она непременно об этом сообщит.
Тиану, по многолетней привычке быть умнее и не вступать в спор с вздорными женщинами (исключительно потому, что убивать продолжательниц рода оборотни не могли, а переговорить не каждую получалось), отвернулся к милой, доброй и отзывчивой (по сравнению с Тёмной Повелительницей) стенке палатки. Подгрёб к себе мягкое покрывало и с чистой совестью заснул.
Кстати, и сейчас покрывало оказалось рядом и даже вполне использовалось по назначению. Правда, не ним. Рука машинально нащупала округлое девичье бедро, мягкий изгиб талии, упругую грудь. И когда заторможенный разум соизволил проснуться и бдительно протрубить отступление, девушка пошевелилась, подставляя шею для поцелуя. Облако густого аромата вновь накрыло оборотня, давая волю инстинктам. Оказалось, что так пряно и нежно пахли её волосы. А до него, вымотавшегося и полусонного, так долго доходило очевидное, что это — запах его женщины.
Гибкая фигурка изогнулась, и зелёные глаза, сверкающие в мягком полумраке палатки, засветились необыкновенно добрым, искренним и непреодолимо манящим светом. Полетев безрассудным мотыльком на их горящее пламя, Тиану успел лишь припомнить, что «ветром с воды» эльфы называли и цунами, погубившее в итоге их землю. Впрочем, это не имело никакого значения, потому что приказать себе остановиться он был уже не в силах.
— Лали, я…
— Ничего не желаю слышать, — зелёные глаза тревожно распахнулись. — Тиану, я уже видела с десяток вариантов того, что ты сейчас пытаешься мне сказать. Заявляю сразу, чтобы ты не мучился выбором и не подыскивал слова, которые смогут аккуратно и необидно сообщить мне, что продолжения не будет — я не намерена отпускать тебя. Мне наплевать на твоё прошлое и абсолютно неважно что, к кому, что и когда ты чувствовал. Я знаю, что ты можешь быть для меня всем. И я не отступлюсь даже перед памятью неизвестной мне особы, кем бы она ни была.
— Она была твоей бабкой, — Тиану криво усмехнулся, укрывая самую прекрасную в этом мире женщину от утренней прохлады и собственного горящего взора. Наслаждаться волнующим зрелищем, думать и говорить одновременно у него, почему-то, сегодня не получалось. Лаэлия справилась с шокирующим заявлением гораздо быстрее, чем он ожидал, независимо пожала плечами и нахально прижалась к нему всем телом.
— Только не говори, что ты — мой дедка.
— Не скажу. Но мог бы им стать, если б вы не ушли в этот мир.
— Мне всё равно.