— Спасибо. Обожаю сравнения не в свою пользу!
— Я о нём говорю, не о тебе. Крис, наконец, выполз из собственноручно сплетенного кокона, и теперь любой желающий может увидеть его настоящего. Таким, каким всегда его видела я. А вот на его подружек мне плевать с вершины Рассветных гор.
— Ага. Так я и поверила, — Аталь лукаво прищурилась в ответ на высокомерный взгляд Повелительницы, и продолжила: — Знаешь, я вообще-то привыкла, что меня все любят. В меру своих возможностей. А чтобы и ты прониклась моей крайней положительностью, хочу официально заявить: я не понимаю ваших эльфийских обрядов и не собираюсь принимать в них участие. И не приму от Криса браслетов, даже если ему шибанёт в голову гениальная идея их предложить. Я хочу жить долго и счастливо, но умирать в один день — увольте.
Лицо Лаэлии осветила печальная улыбка без капли язвительности.
— Детка, иногда браслеты — это всего лишь формальность. А что будешь делать ты, если потеряешь его?
Аталь независимо пожала плечами, отгоняя даже тень такой мысли:
— Не забуду, что кроме любимого есть ещё немало родных и близких мне душ, которым мой уход причинит огромное горе. Прости, но с моей точки зрения, ваши обычаи — верх эгоизма. Вы ничем не лучше нас, людей. Точно так же ревнуете, ссоритесь, миритесь и любите. Наоборот, у вас все намного хуже, ведь вы все чувствуете глубже и сильнее нас. Наверное поэтому, вместо попыток постепенно понять любимого, набив кучу шишек в этом нелёгком процессе, предпочитаете сразу провести обряд, чтобы получить готовую идеальную половинку на блюдечке с золотой каёмочкой. Конечно, так проще и возвышенней. Но вот скажи, ты ведь сама почти потеряла брата, — неужели так честней по отношению к остальным близким?
Лаэлия долго молчала, внимательно разглядывая солнечные переливы напитка в бокале. А потом залпом выпила и в упор глянула на целительницу. Зелёные глаза заискрились смехом:
— Если королю Анрэю придёт в голову замечательная идея взять тебя агитатором человеческих ценностей — сообщи заранее, чтобы я успела закрыть Долину. А то ловлю себя на пугающей мысли, что начинаю сама понимать, отчего Крис вдруг стал таким поклонником человечества в целом и тебя в частности.
— Обязательно. А ты поможешь мне выбить маленькое признание из одного тёмного вампира?
— Легко! Вино с собой берём?
— А то! Бери, конечно!
Найти Нохэмиле оказалось проще, чем думала Аталь. Вампир сидел прямо на краю обрыва, задумчиво глядя в пустоту перед собой. Он ровно поприветствовал девушек, мельком оценив их состояние, отодвинул обеих подальше от края, усадил на устойчивую поверхность, проигнорировал предложенное вино и попросил дальше перемещаться исключительно ножками. Но разжиться ценными сведениями из этого источника не получилось. Мужчина виртуозно проигнорировал все намеки, отрицательно качал головой в ответ на прямые вопросы, в споры не вступал, а на угрозу допроса с пристрастием, лишь издевательски рассмеялся. Впрочем, ответа на главные вопросы — была ли Мэнэми оборотнем и на хрена козе баян — он действительно не знал.
— Да что ты такой притрушенный? — поинтересовалась Лаэлия, лихо закупоривая очередную пустую бутылку. — Аль, наша корзинка для пикника возмутительно пуста. Придётся возвращаться.
Вампир молча подал дамам руки и открыл портал к одной из многочисленных террас Дома Повелителей, к счастью, не той, что выходила в комнату Кристарна. Лаэлия хозяйственно предложила располагаться, пообещав продемонстрировать чудеса быстроты в организации ранних завтраков, и исчезла за дверью. Аталь, дождавшись её ухода, облокотилась рядышком о перила, и тоже устремила взгляд в медленно сереющее небо.
— Я знаю, что с тобой. Поправь, если ошибаюсь. Увидев, как на меня действует притяжение Кристарна, ты понял, что с Мэнэми испытывал то же самое. Она тоже применяла чары обольщения. Просто вампиры используют их постоянно, чтобы приглушить вызываемый страх, и ты машинально проигноровал схожее заклинание. Она не его была половинкой, а твоей, не так ли? Но не пожелала остаться с тобой, а предпочла использовать его для каких-то непонятных пока целей, полностью подчинив своей воле. Я права?
— Повелителей невозможно приворожить или подчинить, — тихо сказал Нохэмиле, не отрывая глаз от бурой полосы на горизонте. — Как и убедить в том, что в любом правиле есть исключения.
— Но ты согласен, что чары подчинения были? Поэтому и считал, что она губит Криса?
— Да. Но объяснить, как это действует — не смог. Впрочем, тогда он уже влип настолько, что отразить подчинение в любом случае бы не сумел. Даже если бы на его глазах она зажарила и съела младенца, он продолжал бы верить, что это вегетарианская диета. Я сделал все, что мог, но толку от этого оказалось немного. Прости.