— Извини, но я не знаю, как выполнить это условие. Могу лишь обещать, что как только встречу что-либо подобное — верну тебе, — пожал плечами Тиану. Может, у него и были причины верить Мэнэми (или всё таки Мелиссе?), но Аталь кожей ощутила, что та врёт, достаточно было бросить взгляд на лицо бывшей подруги, излучавшее искреннее сожаление и готовность помочь. Наверное, она тоже неплохо её знала. Впрочем, сейчас было важнее, чтобы предводитель оборотней согласился на второе условие, а с поисками злополучного артефакта можно разобраться и после.
— И ещё одно — мы обменяемся Даром. Не хочу теряться в сомнениях, разгадывая твои тайны. Предпочитаю рискнуть и получить ответы в готовом виде. Согласен на добровольный обмен? Получив кровь Хранителя, ты точно не сможешь причинить вред этому миру, а я — буду уверена в чистоте твоих намерений и отсутствии неприятных сюрпризов. Да и у тебя появиться веский аргумент, чтобы доверять мне.
Тиану стремительным движением подался вперёд, заглядывая в глаза девушки, будто собираясь прочитать её до донышка. Она не отшатнулась.
— Хорошо. Прямо сейчас. Обмен равноценный — сколько отдашь, столько и получишь взамен.
«Вот теперь тебя Крис точно пристукнет» — осторожно заметил внутренний голос.
«А может, я рассчитываю снова впасть в спячку, подобно пещерным медведям, и пропустить ближайшие несколько лет», — огрызнулась Аталь, кивая в знак согласия.
«Думаю, для бессмертного это не станет проблемой».
Тиану прикрыл глаза, и воздух вокруг него задрожал, очертания силуэта поплыли, и вскоре на месте мужчины захлопала крыльями крупная белоснежная сова. Янтарные глаза пронзительно глянули в синие, и птица недовольно заклокотала, глядя куда-то за спину девушки.
— Ха! Я так и знала, что вы — белые и пушистые. А мне никто не верил! — торжествующе объявила Аталь, оборачиваясь.
— Милая, если ты так хотела домашний зоопарк, может, стоило для начала ограничиться хомячками? — в прохладном шёлке любимого голоса явственно чувствовались нотки тщательно сдерживаемой ярости.
Дальнейшее Аталь припоминалось с трудом. Тёмная тень метнулась куда-то в сторону. Почему-то путь к любимому преградил Эн`экотэр. И когда она усвоила, что попытки вырваться из рук вампира тщетны, замерла, отказываясь верить своим глазам. А ведь они только подтверждали очевидное — Кристарн бросился не к ней, а к Мэнэми, заключив ту в объятия. И теперь сияющие золотом глаза ласково смотрели в зелёные, и вся нежность мира отражалась в них.
Аталь открыла рот и внезапно осознала, что попросту не может говорить. Да и что могут слова, когда на глазах рушится незыблемый оплот веры и развевается маревом почти сбывшаяся мечта. Остаётся только услышать подтверждение — отзвук шелкового, любимого, предназначенного только ей голоса.
— Мэни!
И мир вокруг замер. Девушка изумленно обернулась, оглядев неподвижные фигуры: презрительно кривившего губы вампира, чеканный профиль Кристарна, сияющую неземной красотой улыбку Мэнэми, печальные глаза молоденькой лже-эльфийки и… ощутила странную тяжесть на собственном плече. Там удобно устроилась белоснежная сова. Птица одарила целительницу очередным пронзительным взглядом, подпрыгнула и, коснувшись пола, вновь очеловечилась.
— Передумала? — янтарные глаза впились в синие, принуждая вспомнить, что в мире есть вещи поважней и потери посерьёзней.
— Нет, — прошептала Аталь, не отрывая глаза от недвижимых фигур.
— Я могу приказать отпустить его.
— Нет, — повторила девушка и с усилием отвернулась. — Пусть он использует этот шанс. Если сможет. Кстати, а что ты сделал?
— Закрыл их в стазисе, — нетерпеливо махнул рукой Тиану. — Давай не терять время на второстепенные проблемы — поверь, они сейчас не так важны.
— Да. Не важны, — спокойно согласилась Аталь. И правда, даже стоя на осколках собственного внутреннего мира можно попытаться отыскать достойную цель, чтобы продолжить дышать, чувствовать, жить. Хотя бы для того, чтобы спасти внешний.
Сова вновь поднялась в воздух, на лету вырывая клок пушистых перьев — белоснежный пух заалел кровавым пятном. Аталь вздрогнула от неожиданности, когда к руке прикоснулся острый коготь. Впрочем, всё познаётся в сравнении. Боли она не ощутила, напротив, полученная ранка словно отрезвила и помогла сконцентрировать внимание на происходящем.
Прижав к себе птицу, девушка на мгновение слилась с сознанием оборотня. Странным, величественным, мудрым, жёстким, изворотливым, властным… но не враждебным. Пытаясь справиться с волной новых ощущений, она даже не заметила самого момента, когда фрагмент рисунка её Дара отделился и исчез, уступая место чужому.