«Нет, больше ничего не хочу слышать о кошках! Ни о маленьких, ни о больших! — возмутился внутренний голос. — Какого демона ты пустила её к нашему дроу?»
«Он сам себя пустил».
«А с нас бы что, корона спала отозвать, помочь сбросить наваждение? Или попросить Тиану унять свою сородичку?» — не унимался противный голос.
— Да как ты не понимаешь, что нельзя думать только о своей ненаглядной персоне, если рядом с другой у него есть шанс выжить! — разозлилась Аталь.
— С кем это ты разговариваешь? — раздался рядом усталый шёлковый голос. Сердце девушки гулко бухнуло и закатилось куда-то в область пяток.
«Ты точно уверена, что являешься целительницей? С такими-то познаниями анатомии!» — фыркнул голос, заставляя пожалеть, что к пяткам отправился вовсе не он.
— Аль, посмотри на меня, пожалуйста.
Что б ты провалился! Аталь собрала всё своё порядком поистрепанное спокойствие и оторвала взгляд от собственных рук, нервно комкавших ни в чём не повинное покрывало. Кристарн, не став тратить время на неубедительное красноречие, легко дотронулся до её висков, предлагая посмотреть на произошедшее его глазами.
… Бездумная ярость отпускает, а вместе с ней и действие заклинания, обездвижившее его. Бросить многообещающий взгляд на сестру-предательницу и умчаться — на выяснение причин и выслушивание объяснений сейчас нет времени. Нужно найти её, успеть, любой ценой. На этот раз он не имеет права ошибиться.
Переместиться не получается. Заклятие поиска её по-прежнему не видит, зов амулета, подвешенного тайком в придачу к снятому подарку, прерывист и почти неразличим. Только тоненькая ниточка, указывающая общее направление. Она очень далеко. Там, куда его Дар не дотягивается…
— Помочь? — скучающий голос вампира звучит гимном спасения.
… Хвала Тьме, Свету и всем двенадцати человеческим богам — она жива! Один только взгляд в синие глаза — и он может снова дышать. Всё. Успел, дальше — будь что будет. Хоть оборотни, хоть демоны, хоть…Мэнэми?
… Надо же, Аль не ошибалась — это действительно была она. Он соглашался, но в глубине души всё равно не верил. Сложно доказать самому себе, что жива та, чью смерть видел собственными глазами и долгие годы снова и снова переживал в кошмарных снах. Оказывается, для того чтобы поверить, нужно всего лишь заглянуть в ставшие чужими глаза, чтобы осознать главное. На миг всё вспомнить, как перед шагом за Грань, с первого взгляда, с первой встречи и до последнего вздоха… и простить. Прежде всего, самому себе. И не потому, что всё ещё любишь, а потому что помнишь, как сильно любил. И отпустить…
… Странно, почему он раньше никогда не ощущал эту тонкую паутину? Не придавал значения? Искренне верил, что Повелителями невозможно манипулировать? Вот дурак! Сам же утверждал, что в любом правиле есть исключения!
— Мэнэми, перестань. Ты серьёзно рассчитываешь, что это на меня подействует? Приятно иметь дело с таким непрошибаемым оптимизмом!
…Хм, а оптимисты умеют торговаться! Конечно, кольцо интересует, ещё как. И заодно, почему оно до сих пор не на Аталь, если вы такие белые и настолько пушистые, как она полагает?
— Думаешь, тебе действительно нечего терять? Глупая. Поверь, я без особого труда докажу обратное…
Зелёные глаза потускнели, прерывая молчаливую исповедь. А Аталь, вдруг внезапно набравшись сил, слетела с кровати, целуя куда попадёт, без разбора. Руки сами потянулись подхватить её, родную и любимую до темноты в глазах.
— Нет, великая вершительница судеб оборотней, так просто ты не отделаешься! Я сейчас задеру гордо нос и выйду отсюда в неизвестном направлении. И пусть тебе будет стыдно!
Девушка вцепилась в него всеми конечностями и уткнулась носом куда-то в шею.
— Прости меня, пожалуйста! Сама не знаю, как могла подумать, но…Ты сказал таким голосом… так на неё смотрел… а ещё и просил, чтобы она вернулась в Долину… и всё — как под обвал попала!
— Н-да, как тебя с таким косноязычием взяли в Хранительницы? — Кристарн слегка отстранился, задумчиво оглядел её с ног до головы и вынес приговор. — Чистосердечное признание я, может быть, учту, но чего-то ты не договариваешь. Хочешь сказать, что вот так запросто поверила, будто я разлюблю тебя, самоуверенное любопытное и несносное чудовище, от одного взгляда в прекрасные глаза Мэнэми? И всё?