Светлый Повелитель, отчаявшись посеять зерна разума и осторожности, отбыл в Тёмную Долину, объявив, что сам восстановит защиту, замкнув её на первом встречном дроу, раз уж Тёмные Повелители не желают образумиться и вернуться к своим непосредственным обязанностям. А так как Лаэлия была решительно настроена ехать вместе с братом, а предложить Крису вернуться в Долину, оставив любимую путешествовать с оборотнем почему-то не решился даже Артисерэль, образумившихся не нашлось…
Кристарн и добросовестно выкладывал новости, оттягивая момент, когда Аталь вспомнит о своей неутомимой жажде деятельности и нарушит их тихое уединение. Но девушка почему-то не бросалась спасать мир, до донышка погрузившись в зелёные глаза и ловя в них своё отражение. Слегка осунувшееся, немного растрёпанное, очень бледное, но — теперь она знала совершенно точно — единственное, любимое.
— Крис, не пой мне соловьём. Я уже поняла, что все вокруг (кроме меня) не бездельничали. Что тебя беспокоит? Вроде как ты должен быть рад, что никакие оборотни меня больше не попытаются прикопать в тёмной пещере. Но ты словно знаешь ещё о какой-то опасности, но не решаешься предупредить…
— Ты нагло украла мой Дар? — подозрительно осведомился дроу.
— Нет. Я не чувствую. Я просто знаю. Откуда-то. Давай, признавайся, пока не включилась моя печально знаменитая фантазия.
Кристарн вздохнул и быстро выкатил камень с души.
— Тиану. Ты обменялась с ним Даром. Я видел тебя с Анрэем, Виттаром, и теперь просто не знаю, хватит ли мне выдержки ещё и на него. Знаешь ли, делить с кем-либо твою привязанность… сложно.
— Ты сомневаешься во мне? — обречённо спросила Аталь, зная, что не станет упрекать, если он согласиться — в конце концов, она тоже особым доверием не блистала. Но Крис отрицательно покачал головой, и сердце девушки вновь забилось спокойно и равномерно.
— Нет, любимая. Он почему-то решил, что имеет на тебя какие-то права. Я бы охотно объяснил ему, что он немножечко ошибается, но подумал, что ты расстроишься, потеряв свою зверушку. Да и поговорить хотелось сначала с тобой. Поэтому, уж извини, попросту тебя запер, ограничив доступ к телу спящей красавице всем кроме себя.
— Он тебе нравится, — улыбнулась Аталь, констатируя факт. — И ты не хочешь, чтобы он питал иллюзии. Хорошо, позови его.
Дроу многозначительно посмотрел на неё и, не удержавшись, поцеловал. Долгим, нежным и пьянящим поцелуем.
— А иногда ты думаешь обо мне слишком хорошо, — он нехотя оторвался от её губ и самодовольно ухмыльнулся, заметив, как затуманился её взор: — Но не надейся, что я вас оставлю наедине.
Аталь мягко кивнула и, морально приготовившись к шокирующему зрелищу, заглянула в зеркало. Зеркало не подвело, отразив её во всей красе и услужливо подсказав, что сначала надо озаботиться собственной внешностью, а то мир может и не пережить такой спасительной красоты.
Оборотень ожидаемо нашёлся неподалёку. Удивительным образом отлепившись от столь полюбившегося ему короля Предгорья, он не обрадовал Кристарна непринуждённой беседой с Тёмной Повелительницей. Лаэлия высказывала своё авторитетное мнение по поводу могучего и непобедимого патриархата, царившего в мире оборотней. Белоснежные зубы Тиану сверкали в насмешливой улыбке, ответы были не менее язвительны, а твёрдая убеждённость в собственной правоте могла разрушить даже камень. Но Повелительница, видимо, была сделана из куда более прочного материала.
Но заинтересовала Кристарна вовсе не тема разговора (хотя пару аргументов сестре он ненавязчиво подкинул), а тихая печаль, затаившаяся в глубине янтарных глаз. Так смотрят на красивую картину, невольно вызвавшую давние воспоминания, которые оставили глубокий след в душе. Правда, внешне это никак не проявлялось — оборотень был улыбчив и спокоен. Хотя мягкие движения были обманчивы — Повелитель, привыкший оценивать любого потенциального противника, невольно признал — быстрой победы ему не видать даже при поддержке покровительницы.
Тиану слегка улыбнулся, словно прочитав его мысли, выслушал новость о самочувствии своей новоприобретённой подруги и, не выказывая и тени неприязни, молча последовал за дроу. Лали, хоть её никто и не приглашал, тоже.