- Стой! - Берта свистела грудью при каждом вдохе, но падать не собиралась. - Туда нельзя, здесь...пойдем...иди за мной, не делай ни шага в сторону...Пошли!
Теперь мы шли по краю болота, где колыхалась темная вода. Вид был просто ужасный, я старалась не смотреть направо, где поднимался легкий туман и слышны были странные звуки, как будто кто-то дышал в глубине трясины. Подводная тропка была действительно твердой, лишь один раз я соскользнула, но со сдавленным криком тут же влезла назад, вся грязная и мокрая. Берта обернулась, но, увидев, что со мной все в порядке, пошла опять с прежней скоростью вперед. За болотом мы стали подниматься по каменистой осыпи, перевалили через небольшую гряду низких холмов и через обширную луговину, заросшую редкими елями, подошли почти к подножию пологой горы, поросшей лесом. Берта отдышалась, отмахиваясь от моих вопросительных взглядов, вытащила из кармана узелок с зелеными шариками и сунула один в рот.
- Плохое это ...лекарство...- пояснила она, пряча узелок на место. - Но без него...не дойду...а ты... пропадешь... Тебе его...не надо...дойдешь и так... не принимай его... никогда... Нам... немного осталось... уже не найдут... Пошли, чего стоишь?
Когда мы наконец добрались до маленького домика у веселого журчащего ручейка, я уже не помню. Перед глазами вились черные мушки, глаза болели, ноги подкашивались, а спина грозила рассыпаться на части. Зайдя в низкую дверь, я буквально доползла до лежанки в углу и забылась мертвецким сном. На вторую лежанку, около очага, упала Берта.
- Берта, давай я тебе матрикарии или сальвии запарю, ты хоть немного кашлять перестанешь!
- Запарь, запарь. Только это мне уже не поможет, - голос Берты совсем ослабел, она слегла почти месяц назад и поднимается только с моей помощью и весьма редко.
- Берта...- слезы наворачиваются на глаза, когда я смотрю, как она медленно умирает, выплевывая куски легких. - Я не могу смотреть на тебя...я ничем не могу тебе помочь, прости меня...кончилось даже твое плохое лекарство...Господи, ну помоги же ей хоть чем-нибудь!
- Вейра...не надо плакать...я и так сделала все, что могла...Творец поддержал меня на этом трудном пути, подарив мне еще три месяца жизни, чтобы я успела встретить и сохранить тебя. У меня еще остались три шарика...дай один...ночью второй...утром третий...
- Берта, это убьет тебя!
- Вейра...я устала и мне хочется покинуть этот мир без лишней боли и мучений...их и так хватило ... за последнее время...ты останешься здесь...не спорь...тебя найдут, когда придет твое время...я рассказала тебе все, что знала...- Берта опять закашлялась, а я побежала за отваром, чтобы хоть немного смягчить страдания умирающей. Она отпила и бессильно откинулась на узел тряпья, заменяющий здесь подушку. - Похорони меня ... там...под осыпью...тебе не раскопать землю, а я не хочу, чтобы мое тело съели медведи и лисы...оттащи меня и брось сверху камень...осыпь хорошо укроет меня...и я уйду на суд Творца...совесть моя чиста...я сделала все, что было надо...плохо, что ты женщина...или хорошо... не знаю...плохо...больно....
Берта уже не дышала, а хрипела, изредка дергаясь в судорогах. Глаза закатились и я осторожно положила ей в рот зеленую горошину. Страшное лекарство...Берта делала его сама, еще задолго до моего появления в этом мире, как будто предчувствуя то, что ей надо пережить. В малых и редких дозах оно действует как допинг, пропадает усталость, становится лучше зрение, быстрее происходит метаболизм, но уже с третьего раза начинается привыкание, как к наркотику. Скорее всего, это и есть растительный наркотик, про состав Берта говорила только то, что растения эти растут очень далеко и стоят безумных денег. Два раза в жизни можно принять такой шарик, только в минуту смертельной опасности, когда силы на исходе и надеяться уже не на что. Например, если тебя унесло бурной широкой рекой...или накрыло снежной лавиной. Третьего раза не должно быть, иначе потом требуется все больше таких шариков...в конце концов разрушается мозг. Берта приняла уже шесть шариков только за те три месяца, которые я живу здесь и вот теперь она добровольно хочет умереть, чтобы не испытывать мучений. Всеблагой Творец, я даже ей священника не могу позвать, мы живем в страшной глуши, и она очень болезненно воспринимает отсутствие церкви. Я клятвенно заверила ее, что в первой же попавшейся мне на пути оповещу священника о ней, дабы он молился за спасение ее души. Бедная Берта...