Она приподнялась на цыпочках и оглянулась вокруг.
За лето девочка заметно подросла. Светло-зелёное ситцевое платье, белые ленты в светлых, слегка волнистых волосах. На ногах кожаные сандалии. Обычно Нило старалась постоянно ходить босиком, как все хоббиты. Однако сегодня она ощутила тот неуловимый момент, когда лето покидает землю. Его огонь ещё теплился в земной тверди, но источник жара ушёл и не вернётся до следующей весны, до нового рождения. Ноги девочки, более чувствительные, чем у остальных хоббитов, были напрочь лишены волос. Поэтому с наступлением осени ей приходилось надевать обувь. Этим она большую часть года отличалась от остальных, и, хоть никто напрямую не обращал внимания на маленькую особенность, Нилоэла порой чувствовала себя не в своей тарелке.
— Лаурион! Лаурион, ко мне! — внучка Старого Тука не оставляла попыток дозваться четвероногого друга.
Наконец со стороны старой мельницы показалось серебристо-белое создание. Щенку скоро должен сравняться год. Он заметно окреп и подрос, однако ещё уступал в размере сторожевому псу. Малыш обладал неуёмной энергией, за что периодически получал от старины Хвата. Нилоэла почти всё свободное время посвящала своему мохнатому подопечному. Хоть она совсем ничего не знала о том, как нужно воспитывать собак, это незнание с лихвой покрывало врождённое упорство. Так путём проб и ошибок между ними устанавливалась прочная связь.
Волчонок остановился у ног хозяйки, встал на задние лапы и попытался вылизать ей лицо.
— Лау, сидеть! — девочка увернулась от слюнявых объятий и легко надавила рукой на круп щенка.
Пушистый непоседа всё равно попытался «обнять» свою любимую хозяйку, за что получил тычок в нос и строгий выговор, напополам с горящим ухом. После повторной команды Лау наконец уселся. Он тяжело дышал после пробежки и дружеской возни.
— Лау, мне нужна корица. Корица, вот, понюхай. — Нило достала из кармана платья продолговатый футляр, где хранились коричные палочки.
Но сейчас он оказался пуст. Однако горьковато-сладкий запах прочно впитался в деревянную коробочку. Щенок внимательно изучил поднесённый к его носу предмет.
— Ищи! — скомандовала хозяйка. Лау непонимающе воззрился на неё. — Ищи же, ну! — нетерпеливо воскликнула девочка, выразительно указывая на футляр глазами.
Лаурион пару минут пытался уловить нить похожего запаха, исходящего не от предмета в руках хозяйки. Он начал вертеться на месте, внюхиваться в землю, периодически поднимая голову, пробуя окружающий воздух на вкус. Затем щенок подбежал к Нилоэле и ещё раз обнюхал футляр. В его холодных светло-серых глазах разлилось жёлтое солнечное свечение. Задрав хвост, он вихрем унёсся в направлении старой мельницы, что возвышалась на опушке густого леса.
«Ох, этот непоседа так и не понял, что я от него хотела, — разочарованно подумала Нилоэла. — Опять унёсся в наше место».
Заброшенная мельница стала замком для девочки и её питомца. «Одинокая крепость» превосходно подошла для игр и отдыха долгими летними днями. В ней было прохладно и просторно, а главное — остальные дети боялись сюда приходить. Существовала страшная история, будто бы старый мельник упал в чан, где его перемололо вместе с зерном, и дух несчастного с тех пор не покидает мельницу. Но Нилоэла стала намного смелее чем прежде, а неутомимому Лауриону страх, казалось, был неведом.
Запах сырого картофеля, пикулей, сельдерея, лежащего на кухонном столе, слабый аромат жёлтой горчицы из приоткрытой баночки и махровых гвоздик из сада. Весь пёстрый букет смешался в носу у маленького волка. Дух корицы, так нужной его хозяйке, почти уже слился с остальными запахами. Лау принюхался. Нельзя было потерять его окончательно.
Нилоэла уже полчаса сидела на скамейке у двери. Она успела сходить в библиотеку за книжкой и теперь читала, коротая время в ожидании Лауриона. Девочка чаще проводила время в компании «бумажных друзей», нежели живых. Наконец, появился Лау. В зубах он нёс огромный кленовый лист. Нило оторвала взгляд от книги и озадаченно посмотрела на щенка. Он же приближался к ней с самодовольным видом. Нилоэла отложила книгу и, забрав гигантский лист у щенка, принялась с любопытством изучать его.
— Какой большой лист! — произнесла девочка. — Клён, на котором он рос, должно быть, громадный!
Лаурион тем временем возбуждённо крутился вокруг Нилоэлы.
— Но это не корица, — с небольшим сожалением промолвила Нило. — Что ж, придётся пить чай без неё.
Щенок недоумённо заморгал. Ему были не понятны лёгкие нотки разочарования, прозвучавшие в голосе хозяйки.
— Погоди… — девочка принюхалась к исполинскому листу: пряный, сладковато-тёрпкий аромат увядания, смешанный с запахом сухой земли. — Оказывается, запах палых листьев напоминает корицу, — улыбаясь, произнесла Нилоэла.
Лау игриво замахал хвостом. Осознание того, что ему удалось порадовать хозяйку, привело щенка в бурный восторг.