Старший Беггинс только слез с сидения.
— Здравствуй, молодёжь! — добродушно откликнулся Банго.
— Дай-ка помогу, — к младшему Беггинсу подоспел Амаран.
Как раз вовремя. Бильбо, пытавшийся удержать громоздкий чемодан, чуть было не отдавил себе ногу, спуская его на землю.
— Спасибо, — запыхавшись поблагодарил он.
— Я смотрю, праздник уже в самом разгаре, — заметил старший Беггинс.
— Да, гуляем, — довольно улыбнулся Рори и с упоением погладил свой заметно округлившийся живот.
— Не волнуйтесь, эля ещё много осталось, — доверительно промолвил юный Сарадас.
— Вот это да! — удивился старший Беггинс. — Ты уже в курсе таких подробностей! Ай да Сарадас! Ай да прохвост!
Банго шутливо потрепал младшего Брендибака по кудрявой голове.
— Вино всё вышло. Дня два назад оставалось ещё четыре бочонка, а сейчас ни капли не сыщешь, — хвастливо-извиняющимся тоном сказал Джаго.
— Мы бы приехали, да мама прособиралась целую неделю, — слегка раздражённо ответил Бильбо. — Хорошо, что вообще добрались!
— Это точно! — хохотнув, подтвердил Банго.
К тому времени как семья Беггинсов окончательно распаковала вещи, на Тукборо спустилась ночь. Бледная луна озарила окрестности неровным светом. На площади то тут, то там виднелись палатки, в которых некоторые, особо романтичные натуры, обитали после наступления темноты. Палатки светились изнутри, напоминая гигантских светлячков. Всеобщее веселье понемногу утихало. Округа погружалась в сладкий, тягучий сон.
Нилоэла размашисто постелила большую белоснежную простыню и взбила подушку. Потом отворила круглое, глубоко посаженное окно, впуская в комнату ночное благоухание жасмина. Прозрачный лунный свет наполнил спальню, издали ещё доносились звуки музыки и тихие голоса.
«Где Лаурион? Он всегда приходит ночевать», — обеспокоенно подумала девушка.
Выйдя из своей комнаты в холл, она обнаружила там Бильбо Беггинса, сидящего с книгой в кресле.
— Привет, — поздоровалась Нило.
Хоббит всё так же неподвижно сидел, погрузившись в чтение.
— Кхм-кхм, — Нилоэла кашлянула, пытаясь привлечь внимание кузена.
Никакого внимания в ответ.
«Вот задавака», — Нилоэлу задело невежливое отношение брата.
Девушка всегда хотела с ним дружить. В далёком детстве, когда она была малышкой, а он уже юным хоббитом, ему было интереснее общаться с братьями Брендибаками и близнецами Боффинами, близкими по возрасту. Ко всему прочему, Бильбо откровенно побаивался Лауриона. Возможно, это и было причиной, возводящей стену между ними.
Нило направилась к двери. Стремительно пробежав мимо, она погасила свечу, которая освещала молодому хоббиту страницы. Недоумённо похлопав глазами, Бильбо обернулся в сторону источника маленького урагана, но тот уже хлопнул дверью и был таков.
Нилоэла, всё ещё кипя, быстрым шагом направилась в сторону леса. Округа была освещена неверным светом бледноликой Луны, кое-где чадили фонари. Вдруг девушка услышала сзади торопливые шаги. Обернувшись, она с удивлением отметила, что вслед за ней поспевал никто иной, как сам Бильбо Беггинс!
— Нилоэла! Постой! — окликнул её кузен.
Она остановилась, с любопытством наблюдая за приближающимся родственником. Тот, подоспев, согнулся пополам и, упёршись руками в колени, тяжело произнёс:
— За тобой не угонишься… Куда ты так припустила?
— А тебе что за дело?! — раздражённо бросила Нило.
«Надо же! Когда я к нему обратилась, хоть бы глаза поднял! А сейчас, значит, полюбезничать захотелось!»— гневные мысли роились, сменяя друг друга, в голове девушки.
— Извини, — отдышавшись, попросил хоббит, пропуская мимо ушей колкую фразу сестры. — Ты заговорила со мной в холле, а я не обратил внимания. Ещё раз прошу прощения… это было неприлично с моей стороны, — смущённо признался Бильбо.
В неясном ночном освещении было не заметно, как румянец залил его щёки.
— Забыли, — потеплевшим тоном ответила Нило. — И ты меня прости…
— За что?! — удивлённо спросил юный Беггинс.
— За то, что свечку потушила.
— Что ты! — отмахнулся Бильбо. — Мне стоит поблагодарить тебя за это!
— Почему же? — спросила озадаченная девушка.
— Ты спасла моё зрение! Сидеть мне до утра за чтением, если бы не ты, — признался Беггинс. — Я полностью перенёсся в книгу.
— Что ты читал? — с обострившимся любопытством поинтересовалась Нило.
— «О затмении Валинора», — ответил кузен. — Настолько погрузился, что не замечал ничего вокруг. Завораживающе.
В этот момент Нилоэла поняла, как она ошибалась насчёт брата. Это был хоббит, близкий ей по духу, ценящий тонкий мир бумаги и чернил. Тот мир, который вписывает в твоё сердце целые жизни, облекая их в реальную форму, заставляет переживать, думать, творить.
«Как жаль, что мы не понимали друг друга раньше…» — мысленно посетовала она.
— Моя любимая история, — откровенно призналась девушка. — Погрузиться в чтение настолько, что не замечаешь окружающий мир — это так знакомо. В книгах заключено особое очарование; книги вызывают в нас наслаждение, они разговаривают с нами, дают нам добрый совет, становятся живыми друзьями для нас.
— Как точно сказано… — согласился юноша.
«Кто бы мог подумать! А у дикого ребёнка тонкая душа», — отметил про себя Бильбо.
Начавшуюся было душевную беседу прервал внезапный волчий вой. Брат и сестра резко обернулись.
— Лау! — громко воскликнула девушка.
Перепуганный хоббит с опаской вгляделся в ночную темень, пытаясь различить силуэт волка. Пронзительный вой раздался снова, но внезапно оборвался. Нилоэла, не теряя времени, ринулась в лес.
— Нило! Подожди! — растерявшийся Беггинс не мог принять решение.
«Бежать за ней или звать на помощь? Логичнее второе, но пока я бегаю за подмогой, с Нилоэлой может случиться непоправимое! — отчаянно рассуждал Бильбо. — Хотя, с другой стороны, чем я смогу помочь?»
Секундное колебание. А затем, мотнув головой и отогнав сомнения, он сорвался с места и понёсся в том направлении, куда убежала сестра. По дороге схватил бесхозно стоящие у чьего-то забора грабли. «Пусть будут… на всякий случай».
***
Фоном: «Our Last Night — Sunrise»
Продираться через густой подлесок в тусклом блеске ночного светила тяжело. Цепкие ветви хватают за руки, бьют по лицу, оставляя кровоточащие ссадины. Нилоэла мчится вперёд, приподняв юбки. Каждый шаг покрывает ступни уколами тысяч иголок. Голос Лауриона больше не раздаётся. Выл именно он, девушка не сомневается. Сердце отбивает мелкую дробь. Воображение рисует жуткие картины.
Наконец, плотный полог остаётся позади. Взору предстаёт поляна, окружённая гигантскими клёнами. Нило прячется за одним из них. Бессильно облокотившись на мощный ствол древесного исполина, прислушивается к звукам борьбы, доносящимся с поляны. Глаза девушки закрыты, дыхание неровное. Ей до боли не хочется видеть происходящее впереди. Именно этого она боялась всю свою жизнь. Боялась, что её друг — подопечный, часть её самой, — однажды переступит черту. Поддастся зову тёмной половины. Отнимет жизнь, наслаждаясь, убьёт ради убийства. Самый страшный кошмар воплощается в жизнь, и Нило не знает, как поступить.
Как двигаться дальше? Хочется поглубже зарыться в валежник и спрятаться там, как дикому зверю, которого преследуют охотники. Но это означает предать Лауриона, бросить его на произвол судьбы. Что его ждёт, отступи она сейчас? Травля? Скитания? Смерть от меча или капкана? Пусть волку удастся уйти, но что потом? Жизнь в разлуке с хозяйкой, что для него целый мир, надломит и сведёт с ума. Создать смертельно опасное чудовище? Нет. На это Нило пойти не может. Свою жизнь без Лауриона она не представляет. Собравшись с духом, хоббитянка медленно отрывается от твёрдой опоры. Мучительно долгим кажется поворот, ведущий к поляне. Ноги становятся ватными, в горле пересыхает. Словно во сне, Нило бредёт к Лауриону.
Полуварг склонился над ещё не остывшей тушей оленя. Поглощённый поеданием свежей плоти, он не сразу ощутил присутствие Нилоэлы.
— Лау, милый… — еле слышно позвала она.