Зверь напрягся. Свежая кровь туманила его сознание. Он не узнал голос хозяйки.
— Лаурион, это я… — громче произнесла девушка. — Нилоэла…
Полуварг настороженно повернулся. Опустив голову, выгнул спину. Морда и передние лапы были измазаны багровой кровью. Капли стекали по подбородку, украшая лесную поляну красной россыпью, — будто спелая земляника выглянула из-под листочков. Взгляд чужих стальных глаз обдал холодом. Нилоэла поняла — он не помнит её. В нос ударил солёный запах крови. Тошнота подкатила к горлу. Паника внутри начала нарастать.
Воспоминание… почти забытое всплыло ярким образом. Страшная ночь лютой зимы. Свирепый зверь за дверью. Успокаивающее свечение кулона в ладонях… Она победила тогда. Варг отступил и бежал прочь.
«Я смогу, — сказала Нилоэла себе. — Я сделаю это снова!»
Шаг… второй… Нило двинулась вперёд. Лаурион ощетинился, но это не остановило её. Зверь выступил навстречу. Внезапно поляну озарил тёплый свет жёлтой луны. Камень на шее девушки ожил. Полуварг остановился, заворожённый. Страх внутри Нилоэлы растворился, едва успев возникнуть. Протягивая руки вперёд, девушка всё так же неспешно приближалась к беспокойно ворчащему животному.
— Тише, тише… — призывала она.
Зверь подался вперёд. Нилоэла уверенно обхватила руками огромную мохнатую голову. Красивая серебристая шерсть её волка была вымазана тёмной жидкостью, которая уже начала загустевать. Руки скользили, утопая в вязком мехе. Нило вгляделась в потеплевшие глаза. В них отражалась отчаянная борьба варга и волка. Тьмы и света.
— Randa…Вернись… — прошептала девушка не отрывая взгляда. — Аna ithir. К свету.
Полуварг устало сомкнул веки, его дыхание выровнялось. Нилоэла прижалась к перепачканной морде. Мерно покачиваясь, она баюкала Лауриона, словно собственное дитя. Несколько минут спустя Нило нехотя отстранилась, встречаясь взглядом с янтарными человеческими глазами.
***
С тех пор глаза Лау приняли окончательный золотой цвет. Если раньше золотистый огонёк вспыхивал и погасал, то теперь солнце не покидало взгляд волка. Зверь оправдывал своё имя. Он был назван в честь древ Валинора — Лаурелина и Тельпериона. Серебристый мех напоминал свечение луны, глаза, периодически становящиеся солнечными бликами, сейчас вобрали свет солнца.
Нило возвращалась домой верхом на Лаурионе. Остановившись у реки, девушка слезла со спины волка и попыталась хоть немного отмыть ему морду. Умывшись сама и охладив горящие ноги в прохладной воде, Нилоэла продолжила путь. Сил совсем не осталось. Она была выжата, как лимон. Растянувшись на широкой спине мохнатого друга, девушка погрузилась в полудрёму. Лау и без неё прекрасно знал дорогу домой.
Громкие крики вывели дремавшую Нилоэлу из блаженного забытья. Они приближались к Великим Смиалам. На площади царил жуткий переполох: палатки убрали, вокруг метались перепуганные хоббиты. Нило выпрямилась и пустила Лауриона бегом. Через десять минут они уже были у красной круглой двери. Навстречу им выбежал взволнованный Домерик Праудфут.
— Ты жива! Слава Эру! — радостно воскликнул он.
Домерик вырос красивым юношей: тёмно-русые кудри, большие глаза, чувственные губы, тонкий аккуратный нос. Остроумие и редкое мужское обаяние сочетались в нём. Многие хоббитянки мечтали получить от него пурпурную ленточку, и он знал это.
Двинувшись было навстречу Нилоэле, паренёк отшатнулся при виде окровавленной морды Лауриона. Красивое лицо исказила гримаса брезгливости.
— Что произошло?
— Расскажу потом, — отмахнулась Нило. — Почему такая суматоха?
— Все ищут тебя и Бильбо, — пояснил Домерик.
— Бильбо! — Нилоэла стукнула себя по лбу. — Мы найдём его. Он наверняка заплутал в лесу.
Девушка соскочила с волка. Вбежав в нору, она направилась к креслу, где читал кузен. Там лежала раскрытая книга «Затмение Валинора». Схватив её, Нило выбежала наружу. Дав Лауриону взять след, Нилоэла с трудом взобралась обратно на мощную спину.
— Скажи дедушке, что всё будет хорошо… — попросила она Домерика, но в её голосе слышались нотки неподдельного страха.
— Но, Нило! Твой дедушка… — парень не успел закончить фразу — Нилоэла была уже слишком далеко, чтобы что-то расслышать.
***
Бильбо Беггинс потерялся в лесу. Юный хоббит замёрз, проголодался и решил, что лучше будет переждать ночь на дереве. Взобравшись на дуб, растущий неподалёку, Бильбо обнаружил в нём пустое дупло. Уютно свернувшись калачиком, хоббит уснул. Грабли остались стоять у подножия дерева.
Лаурион и Нилоэла всю ночь проплутали в лесу. След пропавшего был ищейке незнаком. Ему то и дело приходилось заново обнюхивать книгу, которая недолго пробыла в руках у Бильбо. Запах было трудно уловить. Окончательно выбившись из сил, Лаурион лёг на землю под раскидистым деревом. Нилоэла удобно устроилась сбоку.
Рассвет окрасил макушки деревьев в розовый цвет. Прохлада летнего утра заставила Нило плотнее прижаться к горячему телу волка. Сонный зверь непроизвольно навалился на хозяйку. Нилоэла резко проснулась и поспешно уперлась руками в бок Лауриона. Сверху послышался едва различимый смешок. Выбравшись из-под мирно сопящего гиганта, девушка оглянулась в поисках источника звука.
— Я здесь! — раздался голос.
Нило подняла голову и увидела кузена, приветливо машущего ей из дупла.
***
В Великих Смиалах царила скорбная атмосфера. Вернувшись, Нило и Бильбо узнали, что Старый Тук скончался. Сердце Геронтиуса не выдержало волнений. Когда пропали его внуки, он рвался на поиски. Появившись ненадолго в Смиалах, Нило даже не подозревала — её дедушка уже при смерти. Старик умер, так и не узнав, что они вернулись живые и невредимые.
Нилоэла корила себя за его смерть. Запершись в своей комнате, она никого не хотела видеть. Лаурион выл под окном.
В день похорон Домерик постучался к ней. Девушка открыла. Траурное платье, волосы забраны в косу и перехвачены чёрными лентами. Под глазами залегли тени — следы бессонных ночей. Но глаза сухи и бесцветны — она не плакала. Пурпурная ленточка ярко горела на запястье. Хоббит молча усадил скорбящую подругу на кровать, обнял, поглаживая по голове. Нило не сопротивлялась.
— Вытяни руку, пожалуйста, — нежно попросил он.
Девушка повиновалась. Домерик достал из кармана напальчикового дракона. Того самого, что она подарила ему в детстве. Трепетно, будто обручальное кольцо, хоббит надел игрушку на палец Нилоэлы. Она не могла поверить своим глазам. Дракончик выглядел абсолютно новым. За ним бережно следили все эти годы.
«Вверх-вниз» — железные перья поднимают высоко над землёй. «Вниз-вверх»— багровое пламя топит лёд, сковавший душу. Горячие слёзы прорвались из-за стены отчаяния, оросили льняную рубашку Домерика. Нило обмякла в надёжных объятиях. Эмоции вырвались на свободу.
— А-а-а-х… мои вс-с-е слом-м-мались, — чуть позже поделилась она, успокаиваясь.
— Он твой, — последовал ответ.
— Мой, — судорожно вздыхая, прошептала Нило и отдалась умиротворяющим волнам сна.
Бережно укачивая Нилоэлу, Домерик завязал на её запястье второй узел.
Позже Нилоэла напишет:
Праздник сердца — это радость кого-нибудь полюбить. Праздник сердца — найти клад неожиданно. И праздник сердца — найти себя в другом, увидеть лучшее своего сердца в зеркале сердца иного. И разбить стену разъединяющую — это радость души алмазно-острая, это истинный праздник сердца.
Комментарий к Дружба
Нило http://yadi.sk/d/WqREeNSCJnVJj
Бильбо http://yadi.sk/d/ZomZ6mtpJnTKG
Лаурион http://yadi.sk/d/HcEPZ57XJnTJ9
Лаурион на поляне http://yadi.sk/d/RLsQoOzMJnTJX
Человечьи глаза http://yadi.sk/d/qeaD3kT3JnTJm
Рассуждение Нилоэлы о книгах - высказывание Франческо Петрарки, а запись - цитата Константина Бальмонта.
========== Выбранный путь ==========
Придёт пора найти ту тропку в глубине, что мчится к солнцу и луне.
Дж. Р. Р. Толкин
Саунд: «Annette Focks (OST Ostwind) — Erinnerungsfotos»
Поздний апрель. Такое долгожданное время природы — по-настоящему весеннее, по-новому живое. Уже не ударяют внезапные заморозки, грозя уничтожить первые посевы. Проталины на лугах стремительно исчезают, обнажая новорождённую зелень. Зимы одеяло сменяется на матери-земле лёгким покрывалом первоцветов. Всё ещё хранит зимнее дыхание лес. И пусть река холодна, неся в себе сапфиры льда, но солнце уже греет по-летнему, превращая последние усилия мороза в лужицы талой воды. Робкое нашёптывание мартовской капели сменяется гулкой, напористой песней апреля. Её подхватывают крылатые путешественники, что возвращаются в родной край. На разные лады звучит весть о возрождении. Наливаются жизнью почки на деревьях. Небо прозрачное и спокойное, где-то на дне оврага журчит ручей. Цокают конские копыта; громыхает, подпрыгивая, телега.