Фили неспешно поднялся с низкой деревянной скамейки и, заложив руки за спину, стал лениво прохаживаться вдоль сапфировых незабудок, чьи изящные головки кивали в такт его шагам, будто соглашаясь со всем, что говорил гном:
— Там, на озере, мне показалось, что ты умерла… Настолько умиротворённым было твоё лицо, как будто ты и не здесь уже, а в другом мире.
— Так и было. Мне кажется, то место зачарованно. Вечный покой застыл в его водах, пропитал воздух. Может быть, если бы вы меня не нашли, то я бы и не вернулась… — умывшись солнечным светом, отозвалась девушка. Сладко щурясь, она обернулась к замершему на месте гному.
— Obithat dau… Ugu. Ugu oyur ho gad. Miyula gais ka nayak barain. Iniyur telma. Не говори так… Никогда. Никогда не беги от себя. Твои страхи и боль всё равно быстрее. Убежать не получится, — серьёзно сказал Фили, в упор глядя на мягко улыбающуюся Нило, которая словно вновь погрузилась в густо-зелёные воды затерянного пруда.
Тряхнув непослушными влажными кудрями, Нилоэла тут же перестала улыбаться. Она плавно поднялась с камня и медленно приблизилась к словно обратившемуся в камень принцу. Садовая прохлада капельками тумана играла на обнажённой коже, скатывалась по напряжённым мышцам, замирая на кончиках светлых завитков.
— Oana. Не буду, — томно слетело с губ, а проворные пальчики, пахнущие летней горечью полей, ловко переплели растрепавшийся ус-косичку.
Горячие поцелуи колкой цепочкой обрамили девичью ладонь, беззвучно сливаясь с гулким эхом двух сердец.
***
Багровый закат оросил вечер, вишнёвым цветом распаляя небеса. Он возвещал о том, что завтра будет столь же жаркий день. Гулкое жужжание полосатых тружениц затихало, тихим шёпотом умирая в ульях.
Веранда, стоящая на деревянных сваях, утопала в сизой дымке ранних летних сумерек. Дивный сад, заросший цветами до самых её ступенек, уже засыпал: закрывшиеся бутоны склонились к земле под тяжестью вечерней росы.
Табачный дымок тонкой струйкою взвивался вверх. Красные искорки теплящегося в трубке огонька, то вспыхивающего, то затухающего, отражались в льдисто-голубых глазах, придавая им едва заметный отблеск.
— Сестрёнка, пойми, я больше не могу, — усталый взгляд карих глаз заметался, стараясь не выдать тайную борьбу, происходящую в растревоженной душе полурослика. — Это всё как-то… слишком для меня, — прошептал Бильбо, отдёргивая руку, которая, будто повинуясь чужому зову, тянулась к золотому ободку, скрывающемуся в глубине его кармана.
Он ожидал колких упрёков, призывных речей, взываний к совести, но вместо этого услышал лишь одно:
— Я впутала тебя в этот поход. Мне и отвечать.
Полукровка, переминаясь с ноги на ногу, стояла в высоком дверном проёме, выводившем на утопающую в голубоватом тумане веранду. В редких искрах раскуриваемой трубки виднелся приземистый, будто сгорбленный, силуэт.
— Торин будет очень зол, узнав, что лишается взломщика, когда путь уже наполовину пройден… Нет, Нило, я сам должен признаться…
«С чего начать?» «Как подступиться?» Небольшая пузатая кадушка привлекла внимание лихорадочно соображающей девушки. Звук тупого удара заставил Торина невольно вздрогнуть и поперхнуться дымом. Нилоэла, наблюдая за отрывисто кашляющим гномом, малодушно помышляла отложить разговор до более удачного случая. Водворив нарочно уроненную кубышку на место, она намеревалась бесследно улизнуть, но…
— Не придётся ни в чём признаваться. У меня есть идея получше.
— Хвалёная бесшумность хоббитов, — переведя дух, иронично заметил сын Траина, оборачиваясь.
— Скорее… гномье изящество, — постаралась отшутиться полукровка, смущённо потупляя взгляд и разглаживая подол абсолютно не мятого платья.
Торин, задумчиво хмыкнув, вновь затянулся трубкой, обращая внимание на первые звезды, которые застенчивыми крупицами новорождённых бриллиантов проступили на вечернем сизовато-сиреневом небосводе.
— Thane. Ваше Величество, — вдруг перешла на кхуздул Нилоэла. Её голос предательски дрогнул, угрожая оборваться. Но с каждым словом, сказанном на языке предков, креп, обретая каменное эхо. — Ish menu davet, ni ye beor vo sator. С Вашего позволения, я бы хотела занять место кузена в отряде.
Повисла томительная пауза. Девушка упорно буравила взглядом королевскую спину. Сердце гулко стучало в груди, мешая дышать. Она часто ловила ртом воздух, стараясь делать это по возможности беззвучно.
Торин, словно не слыша прозвучавшей просьбы, продолжал выпускать сизые колечки, сотканные из густого белого дыма. Они непрерывной цепочкой поднимались вверх, кружили под бревенчатыми сводами и изредка выплывали в сад, где неизбежно растворялись в сгустившейся вечерней мгле.
— Elak? Зачем? — одно слово громовым ударом рассекло воздух. Оно было сказано тихо, но для напряжённого до предела слуха девушки донеслось грохочущим раскатом.
Стало легче дышать и слова полились неудержимым потоком:
— Niyal thor ir balcuruk, ndaralub menuphar. Bolg, reda Azog. Мне нужно найти и уничтожить одно чудовище, что истребило мою семью. Его имя Больг, наследник Азога. — Упомянутое вслух имя давнего врага заставило Дубощита резко повернуться и скрестить вспыхнувший ненавистью взгляд с горящими жаждой мести глазами полукровки. — Ish menu bi niy nadu samwi rakme neat. Только с вашей помощью у меня есть шанс добраться до него, — яростно чеканила Нилоэла, узнавая в хмуром лице напротив саму себя. — Ni katha peres tor ka oladpharaz… kum. Я выполню все обязательства брата и не потребую награды… лишь месть.
— Kau master Beggins nowo zoe? Что мастер Бэггинс думает обо всём этом? — сморгнув мутную пелену гнева, спросил король без королевства.
— Hu osiw. Он не возражает.
— Yan na adau. Да будет так.
Комментарий к Грёзы о мести
Иллюстрации к главе:
https://yadi.sk/i/XvQCahNBcWjnU
https://yadi.sk/i/PgJpL90ecWjrL
https://yadi.sk/i/lTJZGae2cWjrJ
========== Тени зелёного сумрака ==========
Дурман вездесущей духоты нагонял сон, но провалиться в него не давало мучительное чувство голода. Нило перевернулась на правый бок. Уставившись в поредевшую от скупого солнечного света темноту, девушка в очередной раз всхлипнула, отгоняя дурные воспоминания. Ссора с Кили, произошедшая несколько дней назад, постоянно всплывала в голове…
В тот вечер, когда все уже спали, они вместе сидели у сторожевого костра. Гигантские чёрные мотыльки надоедливо вились вокруг оранжевого пламени, мельтеша и раздражая. Кили нёс дозор, а Нило никак не могла уснуть.
Даже надёжные объятия светловолосого гнома не помогали отогнать страх. Фили постоянно был рядом, стараясь защитить Нилоэлу от неминуемых опасностей, коими, как он считал, были пропитаны владения лесных эльфов. От его внимательного взгляда не укрылось, что девушка начала постепенно меняться. Но коварные тенета леса ловко запутывали разум обычно рассудительного принца. Заботясь о возлюбленной, он стал обращать меньше внимания на младшего брата, в душе которого зрела ревность, вспаиваемая дурманом зелёного сумрака.
Отряд неотступно преследовали лесные твари. Они с каждым разом подходили всё ближе, однако нападать не решались. Мрачные призраки, выдающие своё присутствие только горящими в ночи глазами, наводили на путников холодящий ужас. Густой затхлый воздух и постоянная не проходящая тревога давили на нервы, грозя свести с ума.
Полукровка с каждым новым днём, проведённым в Лихолесье, становилась всё более жёсткой и раздражительной. Семя мести в её сердце дало первые всходы. Лелеемое лесными тенями, оно стремительно росло, затмевая разум, и однажды пробилось наружу, раня своими колючими шипами того, кому не предназначалось.
Сейчас Нило даже не могла вспомнить, с чего начались взаимные упрёки и обвинения. Тогда с её губ сорвалось страшное для гнома, а особенного для юного Кили, оскорбление — «безбородый». Звонкая пощёчина опалила щёку. Юноша ошалело уставился на свою руку, понимая, что натворил, но было уже поздно. Нилоэла резко крутанулась на месте и побежала вперёд, не разбирая дороги. Низкая обувь, сплетённая из древесного лыка, которой её снабдил оборотень, не защищала от режущих кожу камней, не уберегала от цепляющихся корней. Они, словно костлявые руки, выбивались из-под безжизненной земли и пытались схватить беглянку. Сама того не понимая, девушка углублялась всё дальше в чащу. Когда липкая паутина, свисающая с кривых ветвей, властно преградила путь, а дыхание окончательно сбилось, Нилоэла, сотрясаемая разрывающим душу гневом, наконец осознала, что потерялась. Маленькое дупло в стволе покрытого вздутыми наростами вяза приютило растерянную беглянку. Через несколько мгновений беспроглядная тьма полностью завладела шепчущим, будто в бреду, Мирквудом. Свернувшись калачиком, девушка долго не могла уснуть, произошедшие события и неутолённый голод не давали забыться. Она так и проворочалась всю ночь. Только с первыми лучами солнца, бледной сетью проникшими в густо-зелёный сумрак, тонкая дрёма, наконец, овладела измученной путницей.