«Великие сокровища Эребора находятся здесь», — чуть дыша, отметила про себя Нило.
Она медленно брела по широкому проходу. С обеих сторон её обступали поверженные белокаменные великаны, опалённые жгучим дыханием Смауга. Трепещущий огонёк факела выхватывал из золочённого сумрака покорёженные гранитные полки и то, что осталось от фолиантов, которые некогда заполняли их.
— Огонь превратил книги в чёрных бабочек. Чёрные бабочки, погибшие в огненном смерче, — с тихой грустью произнесла девушка, нежно проводя дрожащими пальцами по шершавой поверхности бугристых корешков. — Они дышали когда-то. У них было лицо, была жизнь, живая жизнь.
Нило смежила веки. Грудь сдавила едкая горечь. Перед внутренним взором предстала горящая библиотека: каменные гиганты рушились под яростным напором разъярённого дракона, а книги подскакивали и метались, как опалённые птицы. Их крылья пламенели красными и жёлтыми перьями.
Стало нечем дышать. Хрипло вздохнув, Нилоэла крепко зажмурилась. Помедлив, открыла вновь помутневшие глаза и направилась в сторону потайного хода, манящего золотым светом. Уже почти покинув сокровищницу знаний, она наткнулась на вырубленную глубоко в скале нишу. В ней покоился огромный покрывшийся пылью и каменной крошкой фолиант. Его не коснулось алчное пламя дракона.
Словно во сне Нило стала перелистывать хрупкие страницы, испещрённые гномьими рунами. Призрачное сияние золотых сокровищ на миг отступило. Воздух стал чище. Звонкое цоканье капель, соскальзывающих с массивных сводов, приблизилось. Тьма, поглощающая девушку, поредела. Зашевелив губами, она прочла:
«Тьма пещеры поглощает их разум. Тогда презирают они пути праведные. Забывают о дружбе, любви, семье. Забывают свет солнца. Один он светит им во мраке безумия. Дух их заглатывает пещера Тьмы.
Час волка близится. Сердце горы должно вернуться на место своё. Драконью болезнь смирит возвращенье сердца в грудь. Грядёт новая эпоха рода Дурина. Не будет в ней места гордыне. Возрадуются гномы. Сбросит их дух оковы страсти и сольётся с Эа».
***
Звон монет, рассыпающееся эхо горного хрусталя, сладкое пение серебра. Маленькая движущаяся фигурка едва различима в безмолвном море драгоценностей, наполняющих сокровищницу. Дрожа, перекатывается тонкий смех, отражаясь болезненным эхом от высоких стен.
Нило с нескрываемым наслаждением надела на указательный палец массивное кольцо с огромным рубином. Отставив руку, удовлетворённо покачала головой и довольно улыбнулась, но улыбка эта была подобна хищному оскалу волка. Шею девушки украшала добрая дюжина золотых цепочек. Изящные платиновые браслеты охватывали запястья и бесчисленной вереницей стремились к плечам. Пшеничные локоны венчала алмазная диадема.
Холодный металл больно впивался в босые ступни, но Нилоэла не замечала этого, кружась в безумном танце перед высоким овальным зеркалом. Изредка останавливаясь, чтобы перевести дыхание, она каждый раз бросала придирчивый взгляд на своё отражение и, недовольно хмыкнув, добавляла или третье кольцо на палец, или новое ожерелье на шею. Становилось всё тяжелее двигаться, тело слабо сопротивлялось, но опалённый разум требовал больше. Ещё больше украшений!
Запнувшись о золотой кубок, инкрустированный изумрудами размером с куриное яйцо, девушка глухо упала на колени. Ей будто дали по дых. Медленно подняв голову, Нило тупо уставилась на себя в огромный круглый хрусталь. Отражение исказилось, рассыпаясь тысячью дрожащих граней.
Давно забытый сон из далёкого детства в одночасье стал реальностью. Глубоко вздохнув, Нило задержала дыхание. Вместо собственных глаз из глубин камня на неё взирало невозмутимое око, отливающее янтарём.
По венам чёрным ядом заструился страх. Девушку бросило в жар.
«Дракон неусыпно сторожит свой клад!»
Мгновение спустя она пронзительно закричала и начала остервенело сбрасывать с себя всё, что так старательно надевала.
— Жуки! Огромные чёрные жуки! — сдавленно хрипела она.
Последний тяжёлый перстень с сапфиром будто прирос к пальцу. Содрав кожу до крови, Нило зашвырнула украшение настолько далеко, что даже эхо его приземления не коснулось её слуха. Шатаясь, она вскочила на ноги. Мучительно сдавило горло, невозможно стало дышать. От невыносимого ужаса все мускулы свело судорогой. Нилоэла теряла рассудок и знала это. Последние проблески сознания ещё мучительно сопротивлялись, тщетно пытаясь противостоять чёрной алчности.
Много лет спустя в дневнике она напишет:
«Было очень страшно сходить с ума и знать, что сходишь с ума… Знать, что через какую-то минуту твоё тело будет по-прежнему живым, но ты сама, настоящая ты, исчезнешь навсегда, погрузишься в чёрную пучину безумия».
***
— Я не знаю, что мне делать с ним! — Хоббит отвернулся от тяжёлого взгляда сестры. Его сердце, ухая, подступало к горлу, а кровь шумела в ушах.
— Отдашь Торину — погибнут тысячи, отдашь Барду — всё равно они погибнут…
Бильбо отчаянно замотал головой, пытаясь привести путаные мысли в порядок и отыскать, наконец, спасительное решение. Нило прислонилась виском к холодному камню стрельчатой арки и заботливо провела рукой по взъерошенным кудрям брата, пытаясь пригладить их, но безуспешно.
Полурослик стоял, упёршись лбом в стену арки. Голова невыносимо болела, во рту пересохло, а глаза растерянно метались, часто задерживаясь на поблёскивающем Аркенстоне.
— Король с каменным сердцем принесёт своему народу только страдания… — неуверенно прошептал Бильбо.
Нилоэла нехотя оторвалась от приятной прохлады. Она обошла кузена и коснулась неприметно выпирающего из кармана камня.
— Аркенстон — не сердце Торина. Он — сердце горы.
***
Он давно живёт во мне.
И с того дня
Я заражена его яростью,
Но всё кончится сегодня.
Тихое эхо неслышных шагов гуляло по полутёмной галерее, одной из многих артерий Эребора. Холодный голубой свет сражался с поселившимся здесь мраком.
«Будто звезду в руках держу», — подумала Нилоэла, любуясь сердцем горы.
Девушка облокотилась на кованые перила, отделяющие её от бездонной пропасти некогда золотоносной шахты.
«Где же твоё место?»
Камень равнодушно молчал, переливаясь радужным свечением. Нило тяжело вздохнула и принялась внимательнее разглядывать Аркенстон.
Зловещий шепоток советовал ей присвоить сокровище, но она упорно отгоняла настойчивые мысли.
«Он ещё может пригодиться тебе!»
«Нет! Камень принадлежит горе!» — Нилоэла помотала головой, отгоняя подступившую дурноту. Новый прилив жара заставил дышать глубже. На лбу выступила испарина.
«Ты ведь помнишь, что случилось с принцем… Аркенстон поможет вернуть его».
Дрожащие ладони вспотели, крепче сжимая сердце горы. Нило горько всхлипнула и, зажмурившись, подалась вперёд. Ледяное дыхание шахты коснулось разгорячённого лба.
За спиной раздался резкий шорох. Нилоэла дрогнула. Камень выскользнул из рук и светящейся точкой устремился к недрам горы.
— Зачем ты его выкинула?! — грозный окрик заставил девушку медленно обернуться.
Королева возникла, словно из воздуха. Старуха остервенело сжимала в руке горящий факел. Её искажённое гневом лицо в неверном свете пламени казалось устрашающей маской.
Нило нервно сглотнула.
— Это случайность, — слабо выдавила она, не надеясь, что гномиха поверит ей.
— Как смеешь ты, предательское отродье, лгать мне! — взъярилась королева, стремительно подступая к оторопевшей Нилоэле. — Говори правду!
Ноги Нило подогнулись, и она осела на холодный каменный пол. Зажмурившись от страха, девушка сдавленно захрипела, пытаясь разжать крючковатые пальцы, сомкнувшиеся вокруг шеи. Королева нависла над ней. Одной рукой она намертво вцепилась в Нилоэлу, а другой держала потрескивающий факел.