-Как чудесно все складывается! – обрадовалась златовласая женщина, отходя от прохода. – Я тогда еще голубцы сделаю. Поможешь мне?
-Хорошо.
Я была рада тому, что мама прекратила говорить о моем однокласснике. Пригласить их на ужин – прекрасная идея, вот только родительница будет отвратительно себя вести с Игорем и задавать неуместные вопросы.
Мне это не помешало позвонить другу вновь и пригласить его поужинать с нами. Сначала Хорьков обрадовался, а затем стал вслух размышлять о том, как моя бабушка и мама будут спрашивать всякую ерунду. Но это его не испугало. Он больше всего боялся, как отнесется к нему мой отец, который и знать не знает, о чем болтают его жена и теща.
-Мой папа – флегматик, - успокоила я его. – Также он прекрасно знает, на что способны эти две дамы. Так что не думаю, что он им поверит.
-Тогда прекрасно! – обрадовался Игорек.
Следом я позвонила Зарине. Из телефона доносились восхищенные комментарии от бабушки по поводу какого-то котла для зельеварения. Подруга быстро согласилась прийти к нам на ужин, а после отключилась. Я успела услышать только крик бабушки. Весьма веселый крик. Что у них там происходит?
Пока мама готовила курицу, я быстро сделала самое легкое – торт. Сметану смешала с сахаром. Добавила туда банан, превращенный в жижу миксером. Мама предложила положить и грецкие орехи, однако я отказалась, сообщив об аллергии Игоря. Мать казалась довольной, когда я ей это сообщила. Во мне возросло возмущение:
-Человеку так не повезло, а ты лыбу давишь!
-Я просто рада, что ты о нем говоришь.
Решила никак не реагировать на высказывание матери. Продолжила делать торт. Так как в обычном рецепте он должен стоять ночь в холодильнике, а времени у нас не было, я смочила каждую печенюшку в молоке. После курицы и торта мы приступили к голубцам. Готовили довольно продолжительное время. Все было сделано к сумеркам.
Я выглянула в окно. Краски постепенно сгущались, на небе появилась едва заметная луна. Из приоткрытой форточки дул прохладный ветер. Запах на кухне стоял великолепный и аппетитный! В моей душе поднималось предпраздничное настроение.
Так как кухонька у нас была маленькая и уместиться там всем невозможно, мы вынесли большой раскладной стол в зал, разложили тарелки, принесли еду. Первым к нам пришел Игорь. Мама радушно его встретила, даже достала альбом для фотографий и принялась показывать ему мои детские фотки.
-Здесь Надюша сделала первые шаги! Здесь она мне помогала готовить. Видишь, вся в муке? А это мы только-только взяли Тефтеля. Посмотри, какая она довольная! – комментировала мама.
Я сидела рядом с ними надутая от недовольства. Фотки скакали. То на них запечатлены времена моего младенчества, то я уже подросток, то младший школьник.
-Это ей исполняется четырнадцать! – вдохновленно вещала родительница. – А через несколько дней уже восемнадцать…
Когда мать начала показывать прошлогодние фотки мне стало некомфортно. Она показывала фотографии и с отдыха на озере, и с леса у бабушки. Игорь с интересом разглядывал картинки. Я же все больше жалела о своем решении пригласить друзей. То, что она захотела показывать фотографии – это еще цветочки, я уверена!
-Здесь ей уже семнадцать… - сунула Игорю под нос самую новую фотографию мама. – Правда, красавица?
-Да, - ответил Игорь.
Я нервно ухмыльнулась. Когда уже придут бабушка с Зорей? И только стоило мне о них подумать, как хлопнула входная дверь. Мама положила альбом на диван и побежала встречать новых гостей.
-Зарина, мама! – поприветствовала она их. – А чего вы вместе пришли?
-Встретились у подъезда, - ответила бабуля.
Я, пока родительница отвлеклась, шустро схватила огромный альбом и засунула под диванную подушку. Если мама его не увидит, она о нем не вспомнит.
-Я еще не досмотрел! – начал возникать Игорь.
-Там нет ничего интересного.
Он с обидой покосился на меня.
-Вот когда увижу твои рисунки, тогда и увидишь остальные фотки! – показала я ему язык.
Практически сразу же после бабули и Зори пришел папа и Федор Теодорович. Мы расселись по местам. К удивлению, мирно начали свой ужин. Я надеялась, что он и дальше будет мирным. Однако подсказывает мое чутье, что я ошибаюсь.