– Да какой нормальный человек в это поверит?! – разозлилась я.
– Смирись, родная, если хочешь спасти свой зад, – строго сказала женщина. – Я – это ты в будущем! Только когда мы исправим ошибки, у тебя будет все хорошо.
Я замерла. Надежда Георгиевна озвучила мою мысль вслух.
– Голубую луну ты увидела в семь лет. Ночью.
Воспоминания нахлынули на меня. Большая голубая луна озаряла своим холодным светом мою комнату. Я вылезла из-под одеяла и подошла к окну. Во мне клокотала большая обида на маму. А все из-за ее подруги тети Светы и браслета!
Правая рука уже не была чем-то украшена. Браслет зацепился за любимый мамулин цветок, порвался сам, да еще и пластмассовое растение покалечил. Тетя Света подарила мне цацку, прекрасно зная, как я не люблю их. И моя нелюбовь была, видимо, так сильна, что браслет не выдержал этой ненависти. А заодно и погубил мамин пластмассовый подсолнух. Ох, как она была зла!..
А луна все росла и росла на небе. Я заворожено глядела на нее, так как никогда не видела луну настолько близко! Тем более голубую!
Вынырнув из воспоминания, я передернула плечами. После того, как я подошла к окну и посмотрела на луну, у меня случился провал в памяти. Что моя душенька изволила делать после – неизвестно. Но очнулась я возле распахнутого окна, лежа на подоконнике. Мама в этот момент вошла в комнату, ошарашено уставилась на меня и на открытое окно. Ругалась знатно! Боялась, что я могла выпасть. Она еще не знает, что ее младшая дочурка спала на подоконнике. И Валя не могла ей рассказать, так как тогда ночевала у подруги.
Я взглянула на учительницу. Та с надеждой смотрела на меня. Что опять не так? Я же не воплю, не сопротивляюсь, не убегаю! Может какой-то загадочный «он» действительно испортил ей психику? Как вообще можно перекрыть кому-то мечту и подавлять человека как личность?
– А вы можете сказать кто это – «он»? – тихо спросила я.
– Нет. – Тетка выдохнула с облегчением. – Мне нельзя. Но я напишу обо всей своей жизни тебе в письме. И прежде чем я уйду, передам его тебе. Этого мне делать не запрещали.
Мне все еще не очень верилось, что Надежда Георгиевна – это я, но факты указывали как раз на то, во что я отказывалась верить.
– Могу я тебя попросить обращаться ко мне на «ты»? – вдруг вежливо осведомилась физручка.
– Попробую, – неуверенно пожала плечами.
– Вот и отлично! – обрадовалась учительница, залпом допила чай и вскочила с места. – Беги быстрее домой. Наверное, тебя родители заждались.
– А как вы сюда из будущего пришли? – быстро задала я вопрос, пока она не ушла.
– А меня сюда ведьма отправила. Колдунья. Причем бесплатно. «Вижу, – говорит, – что нужно это тебе».
– Их же не бывает. – заявила я.
Женщина ехидно на меня посмотрела и язвительно начала:
– То есть люди могут в прошлое попадать, а колдунов быть не может?
Я пожала плечами, но она разошлась еще пуще:
– Думать, Надя, головой надо. Почитай лучше Валин роман и успокойся. С романом тебе все легче будет принять.
Мои глаза устремились в след убегающей из кафе физручки. М-да... Ну что за день сегодня странный? В который раз убеждаюсь! Приду домой и выпью валерьянки. А то так на все события нервов не хватит...
На следующий день пострадавшая рука ныла ничуть не меньше чем вчера, поэтому проснулась я в преотвратном настроении. Едва разлепив глаза, пробурчала что-то нечленораздельное и потащилась в ванную. Валя, которая тоже по утрам тяжело встает, промычала мне что-то в ответ и закинула ноги на стену, принимая невероятную и неудобную для меня позу. Но Валечке, видимо, в этой позе было весьма комфортно, так как она вновь уснула, судя по едва слышимому сопению.
Тефтель начал завывать тирады, предшествуя приближение весны, а мама сетовать на то, что ее доченька в одиннадцатом классе, а до сих пор не красится.
– Роза, помолчала бы! – укоризненно заявил жене папа. – Сама-то во сколько краситься начала?
– Гоша, не лезь! – недовольно воскликнула мама, угрожая мужу половником. – Каждый раз перебиваешь меня. Как мне это надоело!
Я засунула в рот блин, параллельно косясь на часы. Опаздываю! Ну что за черт! Проснулась рано, все успевала. Только же на часах было пятнадцать минут восьмого! Куда делись эти тридцать минут?