-Когда она умерла? Почему мне кажется, что я ее знаю?
-Так ты ее знаешь, - вдруг вырвалось у Игоря.
Друг покосился куда-то вправо, легко улыбаясь.
-Откуда я ее знаю?
-В прошлой жизни ты была ее дочерью.
-Той самой Хельгой? – удивилась Надежда Георгиевна. – Как же Надя узнала ее по лицу? Она же умерла, еще не родившись!
-Чего? – не поняла я.
-Это все магические манипуляции, которые нам, простым смертным, не подвластны, - пожал плечами одноклассник.
-О чем вы?
И после этого мне рассказали затягивающую историю об отравленных яблоках, злой свекрови и печальной смерти. Прямо как в сказке «Белоснежка и семь гномов». Правда, принцессу Гретэль никто не спас, ведь принц-жених тоже умер.
-Удивительно, что именно я оказалась дочерью твоего духа-защитника, - сказала Игорю.
-Осталось найти твоего отца.
-Моего отца в прошлой жизни, если это можно так назвать, - поправила я друга. – В этой жизни у меня есть замечательные родители.
-Гретэль сказала, что ее жених Андрей может перевоплотиться в кого угодно. Даже в женщину. И она просит у тебя разрешения оглядеть всех твоих родственников, чтобы узнать, есть ли среди них ее бывший жених. Ей очень хотелось найти вас обоих и понять, что и у дочери Хельги, и у Андрея все хорошо.
-Конечно можно! Пусть осматривает кого хочет. Мы все равно ее не видим, даже не заметим.
-Так, - прервала нашу беседу бывшая училка. – Меня одну волнует вопрос – почему тебе Гретэль показалась знакомой, а мне нет? Я ведь тоже Надя, только из будущего.
Игорь нахмурился, вновь взглянув на свою призрачную подружку.
-Она говорит, что в вас, Надежда Георгиевна, душа не ее дочери.
-Как такое возможно? – распахнула рот физручка.
***
Зарина шла быстро, стараясь не переходить на бег. Грязный снег хлюпал под ногами, капель омрачала настроение ведьмы еще больше, а переливчатые голоса птиц раздражали. Она не понимала, что происходит с ее матерью в последнее время. Когда вскрыли первый сейф, бабуля не смогла найти виновника, так как следов не было. Доступ к сейфу был лишь у Зори, бабушки и ее матери Юлии. Зимова знала, что бабуля у самой себя воровать не станет, Зарина деньги не трогала… Значит это мать. Конечно, она вместе с ними охала о потерянных деньгах, но… Когда украли деньги во второй раз ситуация повторилась. В глазах главной ведьмы ковена была такая боль, что среди ведьм есть предатель. А по матери сразу видно, что она чувствовала себя распрекрасно. Она лучилась счастьем и весельем, хоть и старалась это скрыть. На пожаре в архиве ведьма почувствовала магию матери. Всего на секунду. Но девушка не хотела верить, что во всем виновата ее родная родительница, давшая ей жизнь.
Увидев околдованную собаку, Зарина сразу узнала знакомую энергию. Она надеялась, что это какая-то другая ведьма, но после тщательного осмотра все указало на Юлию. Зачем ее матери натравливать пса на друзей дочери?
Глаза девушки начали постепенно заполняться слезами. Какие козни строит ее мать против дочери, своей плоти, ее друзей, Избранной Миалором, против всего ковена ведьм?
Юлия, которая предпочитает зваться Джулией, никогда не уделяла должного внимания Зарине. С самого младенчества за малышкой ухаживала бабушка. А мать изредка появлялась, трепала по макушке маленькую дочь и убегала к кавалерам. Ведьмины чары делали Джулию очень привлекательной для мужчин. И она отдавала предпочтение именно им, а не дочери.
Юлия никогда не хотела ребенка, но однажды, когда ей едва исполнилось семнадцать, девушка забеременела. Бабушка была зла на распутную дочь. Она ругала ее, говорила, что ведьмам нельзя связываться с мужчинами до девятнадцати, пока дар не вступит в полную силу. Ведьма говорила это Юлии чуть ли не с рождения. Но дщерь не слушалась. Она влюбилась в одного художника, доверилась ему, а он, заделав ребенка, сбежал от малолетней беременной девушки в другой город. Джулия горевала не долго. Пока живота не было видно, она раз за разом находила себе новых ухажеров. Бабушка знала, что такой образ жизни не окончится для дочери и ее внучки ничем хорошим. У ребенка может пропасть дар, а Юлия могла сойти с ума от бешеной энергии, которая не дошла до своего пика из-за собственной глупости.