— А ты подумала, это кто? Кроме нас двоих, дома никого нет.
— Дело не в этом.
— Раньше я делал так все время. И тебе все время нравилось.
— Ну а теперь не нравится. — Повернувшись к нему спиной, Джинни помешивала суп. — Иди, вымой руки, — сказала она. — Пора обедать.
Билл вздохнул.
— Послушай, давай не будем ссориться. Извини, я просто хотел…
Джинни удивленно обернулась.
— А кто ссорится?
— Я подумал, ты на меня злишься.
— Нет.
Он просиял.
— В таком случае как насчет того, чтобы ты нагнулась над столом, и я смог бы выполнить свои супружеские обязанности?
Джинни рассмеялась.
— Как насчет того, чтобы ты вымыл руки, и мы смогли бы пообедать?
— Ну а после обеда?
Она улыбнулась.
— Посмотрим.
После обеда они все-таки занялись любовью, быстро удовлетворив друг друга в спальне, поскольку Саманта или Шеннон могли вернуться из школы раньше времени, после чего Билл решил отправиться погулять. Дождь прекратился с час назад, а он уже слишком долго сидел в четырех стенах и пора было подышать свежим воздухом. Билл предложил жене пойти вместе с ним, но та ответила, что у нее нет настроения гулять и, кроме того, нужно просмотреть свежие журналы, чтобы не отставать от жизни.
Билл направился в город один, наслаждаясь запахом свежего дождя на мостовых и видом проясняющегося неба, голубых просветов, проглядывающих сквозь расползающиеся серые тучи. Он зашел в магазин Стрита, немного поболтал с ним, затем заглянул в музыкальный магазин Дуэйна Кернса напротив, порылся в ящике старых грампластинок у стены в поисках чего-нибудь интересненького и в конце концов выбрал древний альбом «Стилай спэн», который был у него, еще когда он учился в колледже, но затем куда-то пропал.
Перед тем как возвращаться домой, Билл заглянул на минуту в кафе выпить чашку кофе. Как всегда, Бак и Вернон спорили у стойки. Сегодняшним яблоком раздора была музыка в стиле кантри.
— Так подай на меня в суд! — кипятился Вернон. — Мне нравится Гарт Брукс, и все тут!
— Гарт Брукс — фуфло! Вейлон Дженнингс — вот настоящий певец!
— Поаккуратнее в выражениях, — окликнула стариков из-за стойки Холли.
— Прошу прощения, — виновато произнес Бак.
— А что, Вейлон Дженнингс еще жив? — хитро усмехнулся Вернон.
— Сынок, да за такие слова гореть тебе в аду!
Устроившись у противоположного конца стойки, Билл кивнул старикам, и те кивнули ему в ответ.
Холли предложила меню, но он ответил, что зашел только за кофе; она налила чашку и поставила перед ним.
— Привет, Билл!
Обернувшись, он увидел Уильямсона Джеймса, хозяина кафе, выходящего из кухни.
— Как дела?
— Не могу пожаловаться, — пожал плечами Билл.
Владелец кафе подсел к нему и жестом попросил Холли также налить ему кофе.
— Смотрел матч в четверг?
Билл покачал головой.
— Правильно. Ты не особенно любишь футбол, ведь так?
— Футбол, баскетбол, бейсбол, волейбол, хоккей — я ничего не смотрю.
— А сам ты занимаешься каким-нибудь спортом?
— Никаким.
— Ну а в школе?
— Да, в школе занимался. Приходилось заниматься. На уроках физкультуры. Когда не было выбора. Но только не по своей воле.
— Почему?
— Никогда не любил спорт. Он для тех, кто не может справиться со свободой.
— То есть?
— Ну, спорт для тех, кому нужно говорить, чем заняться в свободное время, для тех, кто не способен сам ничего для себя придумать, для тех, кому нужны указания. Вроде тех, кто проводит свободное время в казино в Лас-Вегасе. То же самое. Правила. Тебе говорят, что делать. Другие решают за тебя, как ты должен проводить свое время. Наверное, кто-то так снимает с себя стресс. Им не нужно думать самостоятельно, за них все уже устроено.
Старик задумался, переваривая его слова. Затем медленно кивнул.
— Понимаю, что ты хочешь сказать.
Билл рассмеялся.
— Вы первый, кто меня понял.
Откашлявшись, Уильямсон наклонился к нему.
— Я выставляю свое заведение на продажу, — сказал он.
— Что?
— Ш-шш. Потише. — Старик подкрепил свои слова красноречивым жестом. — Я еще никому не говорил. Даже Холли ничего не знает.
— Почему? Что случилось?
— Ничего не случилось. Просто… — Он помолчал. — Скоро открывается «Хранилище». Многих из нас оно оставит не у дел.
Билл покачал головой.
— Но кафе-то тут при чем?
— Там будет свое кафе. Не закусочная, а настоящее кафе.
— И разве это имеет какое-нибудь значение?