Как там дома? Утихомирился ли отец? Удалось ли маме справиться с ним? Не запаникует ли Юлька? Выдержит ли? Простит ли меня? Я-то ее уже давно простил…
Эх, плюнуть бы на все и прямо через тайгу — домой!
В сумраке комнаты на меня смотрел со стены Сталин. Казалось, это он похрапывает и посвистывает, блаженно сощурив веки. Лейтенант был какой-то каменный — спал в майке и трусах под таким же жиденьким одеяльцем, что и у меня. Фонарь за окном чуть раскачивался (видимо, поднялся ветер), и Сталин с портрета как бы подмигивал мне с заговорщическим видом…
5
На следующий день с утра я напомнил лейтенанту про обещание выделить еще двух солдат. Он поморщился, мотнул головой.
— Не дам.
— Тебя знакомили с приказом министра?
— Твоего министра. У меня свой есть. И свои приказы. Все, Оладьев, к-кру-у-гом! Ш- а-агом арш!
Я стискивал кулаки, с трудом удерживаясь от подмывающего желания дать с маху в эту кривую высокомерную усмешку, в тупое переносье, торчащее между волчьими глазами каким-то странным волдырем. Он был выше меня ростом, но уже в плечах. На нем была форма офицера, на поясе висел тяжелый пистолет…
Я отвернулся, вышел в коридор. Пожалуй, впервые в жизни я так остро ощутил свою беззащитность. Возмущение сменилось отчаянием: как, не теряя собственного достоинства, заставить лейтенанта выполнять то, что является действительно чрезвычайно срочным и важным.
Я нашел Сашка. Еще вчера ему пришло в голову, чтобы не терять время на переходы, брать обед и ужин с собой в Хранилище. Оказывается, он уже договорился обо всем с лейтенантом, и мы отправились нагруженные заплечными термосами с кашей и чаем — остатками завтрака. Хлеб — две буханки — Сашок нес под мышками. Сашка больше всего радовало, что хоть ненадолго избавится от тягостных обязанностей прислуживать лейтенанту.
Мы шустро, без раскачки взялись за дело, но не прошли и двух рядов, как снаружи донеслись какие-то странные звуки. Гортанный голос выкрикивал что-то невнятное и следом раздавалось какое-то хлопанье, словно били палками по ковру, подвешенному для выбивания пыли.
— Что зто? — насторожился я.
— Строевая, — ответил Сашок. — Лейтенант гоняет. В раж вошел…
— Пойду взгляну, — сказал я, доставая сигарету.
На площадке перед Хранилищем, печатая шаг, маршировала колонна — шесть рядов по пять человек в ряд. В гимнастерках, в сапогах, в шапках-ушанках. Лейтенант — в одном кителе — бежал сбоку приседающим шагом, вытянув шею и хищно оглядывая марширующие ряды. Колонна шла на меня — напряженные лица, остекленелые глаза, вздернутые подбородки.
— Р-ряз!.. Р-ряз!.. — вскрикивал лейтенант. — Носочки — выше! Удар — всей ступней! Р-ряз!.. Р-ряз!
Солдаты тянули носочки, лупили всей подошвой, но лейтенант был недоволен. Лицо его, раскрасневшееся, возбужденное, было перекошено гримасой азарта и боли.
— Р-рядовой Копаница! Зад! Зад подтяни! Как баба на базаре! Р-рядовой Кудрявцев! Грудь! Грудь вперед! Интел-лигенция, твою так! Р-ряз! Р-ряз!.. Кру-у-гом… арш!
Колонна четко развернулась и, не сбиваясь с шага, потопала по плацу от Хранилища. Лейтенант боковыми прискоками понесся за колонной. На краю площадки колонна развернулась и под хлесткие команды двинулась снова ко мне. Лейтенант заметил меня, поманил.
— Послушай! — придушенно зашептал он, когда я подошел к нему. — Слу- шай-слушай!
Как дирижер, взмахами руки, он рубил такт, выставив ухо и прижмурив глаза для полной сосредоточенности.
— О! Слышишь? О! — Он вскидывал палец, отмечая какие-то одному ему ведомые сбои. — О! Опять! Р-рядовой Копаница! Задница! Задница торчит! Выбиваешься!
Я, признаться, ничего не слышал. Топают нормально, какого ляха ему надо от ребят.
— Р-ряз!.. Р-ряз! Молодцы! Р-ряз!.. Р-ряз! 01 Хорошо! Кру-у-гом… арш! Сержант Махоткин! Ко мне! Бегом!
Шагавший в первом ряду сержант рванул вперед, по дуге подбежал к лейтенанту.
— Покомандуй-ка, а я посмотрю, — сказал лейтенант. — Что-то они не дотягивают сегодня…
— Р-ряз!.. Р-ряз!. Р-ряз! — подхватил Махоткин и прискоками, как и лейтенант, пошел за колонной.
Задумчиво покусывая кончик уса, лейтенант следил за маршем. Казалось, он не замечал ни мороза, ни ветра, что порывами вздымал и закручивал над площадкой снежную пыль.
— Р-ряз!.. Р-ряз!.. Р-ряз! — простуженно рявкал сержант.
— Я из них сделаю образцово-показательный взвод, — сказал лейтенант. — В Кремле буду служить! Вот цель! Перед Новым годом ждем министра с инспекционной поездкой. А ты, Оладьев, путаешься под ногами. — Он кинул на меня насмешливый взгляд. — В Кремле! Понял? Ол-ладьев…