Рейли и французский агент, проверяя содержимое своих карманов, одни бумаги рвут на мелкие клочки и засовывают под обшивку кресел, другие судорожно глотают.
Рейли вскоре вышел. Он был совершенно спокоен, и только веко левого глаза чуть подергивалось: тик не смогли подавить даже железные нервы этого человека. Но когда Рейли через полчаса вернулся в ложу, Локкарт при первом взгляде на него понял: произошло что-то важное.
На выбритом до синевы продолговатом лице бледность проступила заметнее обычного. Наклонившись к Локкарту, он торопливо шепнул, что намеченного взрыва не будет.
— Эти идиоты, как всегда, ударили не кулаком, а растопыренными пальцами, — сказал Рейли. — Они пристрелили в три часа Мирбаха, прежде чем боевой отряд успел подойти к театру, захватить чекистский штаб, почтамт и Центральную телефонную станцию. Они должны были ворваться в театр и арестовать большевистских делегатов. Латышские части опередили этих болванов. Чекисты начали аресты. Кроме того, они обнаружили адскую машину, подложенную позавчера под сцену.
Вряд ли теперь что-нибудь получится. Надо было начинать отсюда, с верхушки… И бить всюду в одно и то же время.
Заседание съезда было прервано. Латышские стрелки у всех выходов и в коридорах тщательно проверяли документы. Делегатов-большевиков они направляли на Малую Дмитровку. Всех левых эсеров задерживали, подозрительных лиц, проникших в театр, сотрудники ВЧК тут же арестовывали.
Была задержана и вместе со всеми сообщниками препровождена обратно в зал Мария Спиридонова.
Подтянутые и вежливые латыши не выпустили из театра ни одного левого эсера. Кое-кто попытался было вытащить наганы и браунинги, но оружие отобрали прежде, чем раздался хотя бы один выстрел.
— Задерживаетесь до особого распоряжения. Оружие немедленно сдать! — непреклонно повторяли латышские стрелки.
Локкарта, Рейли и других иностранцев, вопреки их ожиданиям, выпустили из театра после проверки документов. Рейли выручил английский паспорт на имя сэра Рейза.
В столице на многих улицах, задернутых туманом, продолжалась беспорядочная пальба…
На другой день вечером Рейли пришел к Локкарту против обыкновения небритый и в необычном наряде. На нем была новенькая черная кожаная куртка, такой же картуз с красной звездой и защитные галифе с кожаными леями. Усмехнувшись, он протянул Локкарту удостоверение в клеенчатой обложке.
— Не пугайтесь, мистер Локкарт, я вас пока не арестую. Это со временем сделают агенты Дзержинского, если вы будете работать бездарно и провалитесь. Не думаю, что вам удастся и тогда сохранить голову на плечах.
Локкарт с интересом рассматривал искусно подделанное удостоверение, оформленное по всем правилам и снабженное гербовой печатью Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем.
Оно гласило, что предъявитель Сидней Георгиевич Релинский — сотрудник секретного отдела Петроградской губчека и ему предоставлено право доступа во все советские учреждения, включая Народный комиссариат по военным делам и Штаб Красной Армии.
Рейли был прирожденным разведчиком. Этот человек мог скрывать мысли и чувства даже от самых близких и принимать любое обличье в зависимости от обстановки. Военную выправку и выдержку офицера английской секретной службы Сиднея Джорджа Рейли сменяла быстрая, почти бесшумная походка никому не известного мистера С. «Турецкий и восточных стран негоциант» господин Массино — завсегдатай петроградского ресторана Палкина, закрытых кафе, тайных игорных клубов и обладатель тисненных золотом визитных карточек мигом перевоплощался в «идеологически выдержанного», сурового сотрудника Петроградской губчека Релинского. Корректного и сухого сэра Рейза сменял элегантный, напомаженный месье Константин и еще некто, чье имя знал только сам Рейли.
И мало кому было известно, когда и как Рейли начал работать в «Интеллидженс сервис». Даже когда пришлось столкнуться с германской контрразведкой, Рейли не знал осечки.
В самый разгар войны он в облике офицера немецкого флота сумел проникнуть в германское адмиралтейство, добыть и переправить в Лондон секретнейший код кайзеровских военно-морских разведчиков.
Попыхивая сигарой, Рейли спокойно рассказывал Локкарту о событиях последних двух дней:
— Операцию по устранению графа Мирбаха провели в основном удачно, но слишком рано. Ленин, Свердлов и Дзержинский успели поднять на ноги всех, а левые эсеры опоздали с восстанием. Сегодня к обеду особняк Морозова в Трехсвятительском разгромили артиллерийским огнем. Берзин выдвинул орудия на прямую наводку, и руководителям восставших пришлось ловить красные снаряды, попадавшие прямо в окна штаба. Отряд Попова разбежался. Часть сдалась в плен, а сам командир скрылся. Захваченного в плен Дзержинского люди Попова не успели или побоялись прикончить, и латыши его освободили, Ленину удалось овладеть положением во всей Москве.