— Значит, так тщательно подготовленный путч провален? — спросил Локкарт.
В глубине души он испытывал нечто вроде злорадства. Так им и надо за то, что хотели провести авантюру без него…
— А как за пределами столицы? — осведомился он у Рейли.
— Правые эсеры тоже дали маху, — ответил «сотрудник Петроградской губчека». — Восстания в городах Верхней Волги подавлены прежде, чем их успели поднять. В Ярославле власть со вчерашнего дня захватили люди Савинкова, которыми командуют полковники Перхуров и латыш Гоппер. Советских активистов расстреляли, повесили и утопили в Волге. Но вряд ли савинковцы выдержат в одиночку. По распоряжению Ленина туда двинуты Интернациональный отряд и бронепоезд. Дана команда приготовиться для отправки в Ярославль шестому Тукумскому латышскому стрелковому полку в Петрограде. Мобилизуются красные активисты. Но они в военном отношении неопытны…
Локкарт пришел к выводу, что в планах свержения Советской власти изнутри допущен весьма серьезный просчет: не были приняты меры, если не к переходу на сторону мятежников, то хотя бы к нейтрализации латышских воинских частей, прошедших фронтовую школу в жестоких боях на Северо-Западном фронте и проникнутых большевистским духом.
— Я свяжусь с Кроми и другими агентами и буду зондировать почву в этом направлении, — сказал Локкарт.
Собеседники расстались вполне довольные друг другом, договорившись поддерживать связь и с Савинковым, наиболее решительным и энергичным из всех противников большевизма в России, с которыми им приходилось встречаться до сих пор.
Так же, как и Рейли, Борис Викторович Савинков всегда старался оставаться в тени. Худощавый, облысевший брюнет с продолговатым иссиня-бледным лицом, большим морщинистым лбом и стриженными по-английски усиками, он умел гипнотизировать непроницаемым взглядом холодных серо-зеленых глаз. По его приказу террористы «Союза защиты родины и свободы» шли на верную смерть. В своем почти неизменном защитном сюртуке, красных гетрах и лакированных ботинках Савинков чем-то напоминал высокопоставленного иезуита с вкрадчивыми манерами и отнюдь не лишенного склонности к пороку.
Савинков, приехав в 1918 году с Дона, так же как и Рейли, применил в широко разветвленной организации систему изолированных друг от друга «четверок». Это позволяло савинковцам совершать диверсии и террористические акты, ускользая от полного разгрома при провале одной или нескольких «четверок».
Первый ощутимый удар от ВЧК Савинков получил в ночь на 31 мая 1918 года в Москве, в квартире 3 дома 9 по Малому Левшинскому, где арестовали тринадцать бывших офицеров лейб-гвардейских полков — участников «Союза защиты родины и свободы». У них обнаружили вырезанные из визитной карточки картонные треугольники, с четко выписанными загадочными буквами «ОК». Однако система «четверок» спасла организацию, Савинкова и других ее главарей, которым удалось скрыться.
Борису Викторовичу помогало также щедрое финансирование организации. Он был связан с дипломатами Нулансом, Гренаром и Лавернем, получал от них крупные суммы, не забывая брать и у Рейли и у Френсиса.
Савинкову никогда не хватало денег — слишком широки были его планы: убийство Ленина и других большевистских руководителей; восстания в Ярославле, Вологде, Рыбинске, Муроме и других приволжских городах; соединение с англо-французским десантом на Севере России и белым чехословацким корпусом на Востоке; превращение Верхней Волги в базу наступления антисоветских сил на Москву и, наконец, захват самой столицы.
Савинков отнюдь не гнушался и немецкой ориентации. Это нужно было на случай провала союзников. С немцами в конце концов тоже ведь можно столковаться!
Для борьбы с большевиками Борис Викторович мог вступить в коалицию даже с самим дьяволом.
Локкарт уже обдумывал план финансирования Савинкова. Но он еще не успел что-либо предпринять, как произошло нечто совершенно неожиданное.
15 августа ко мне явились посетители, приход которых мог привести к более серьезным политическим последствиям. Я сидел за завтраком, когда раздался звонок и горничная доложила, что меня желают видеть два латышских господина. Один из них, пониже ростом, оказался бледным молодым человеком по фамилии Шмидхен. Другой — Берзин, высокий, богатырского сложения, с резкими чертами лица и холодными, как сталь, глазами, отрекомендовался командиром одного из латышских полков…