Я потянулась и тряхнула головой, прогоняя дрему.
— Это твое тайное место?
Маура тихонько зевнула.
— Да. Эти грядки были свидетелями многих девичьих истерик. Здесь я укрывалась, когда хотелось побыть в одиночестве.
— Что там?
Подруга посмотрела, куда я указала.
— Лесенка на внутреннюю балюстраду. К стене с другой стороны примыкает дворцовый сад.
Мы сложили посуду в корзинку и оставили ее у колодца.
— Прогуляемся по саду, — предложила Маура. — Дадим вину время выветриться.
— Мы же собирались найти Карлу.
— Она сама нас найдет. — Панеттоне хихикнула, вспомнив что-то забавное. — Я так радовалась нашей с ней встрече, так прижималась в объятии…
Я приподняла брови.
— О боже, Филомена, ты не можешь быть столь невинной!
Я могла. И еще недавно тщательно бы эту свою невинность скрывала. Но сегодня решила отбросить притворство.
Дона да Риальто мне объяснила, я хмыкнула:
— Путтана мне теперь не нужна.
Глаза подруги округлились.
— Не вижу связи.
— Оплодотворение у людей происходит не снаружи, а внутри. Как у дельфинов, а не как у рыб.
— Дельфины не рыбы?
— Нет, они живородящие и… очень похожи на людей, даже в том, что занимаются этим не только для деторождения, но и для удовольствия. И, кстати, не обязательно с противоположным полом.
Когда я закончила свою небольшую лекцию, щечки подруги пылали.
— Это ужасно, Филомена. Ты не можешь говорить о любви в таких выражениях.
— Именно в таких, — возразила я. — Если бы не все эти туманные метафоры, что набрасывает на процесс случки человеческая поэзия…
— Это плохое слово!
— Обычное. Кто мог подумать, что мы похожи на этих легкомысленных болванов, а не, например, на благородных морских коньков или рыб-ангелов, которые создают пару однажды и на всю жизнь.
Маура вывела нас к подножию каменной стены, и теперь мы шли по дорожке, петляющей между цветочных клумб, фонтанов и декоративных деревьев, украшенных разноцветными яркими фонариками. Платье натирало под мышками и придавливало к земле, каблуки вязли в гравии. Хотелось прилечь на ближайшую скамейку и подремать.
— И как дельфины подзывают самку? — поинтересовалась дона да Риальто.
Я издала высокую горловую трель, закончив ее щелканьем. Какой-то случайно забредший в сад гость испуганно на меня посмотрел, даже Чикко вздрогнула и забила хвостом.
Маура всплеснула руками.
— Ты доведешь его серенити до сумасшествия.
— Стой! — Схватив подругу за плечо, я увлекла ее в кусты.
Замерев и прижавшись друг к другу, мы пережидали, пока будущий безумец в сопровождении секретаря пройдет мимо нашего укрытия. Зачем мы прятались? Ну… Не знаю. Наверное, виновато вино.
Шуршание золоченых сапог дожа о гравий приблизилось.
— Артуро, проследи, чтоб нам с синьориной никто не помешал, — велел тишайший и уселся на мраморную скамью в паре шагов от нас.
Теперь, если бы мы с Маурой попытались вылезти, оказались бы точно пред очами моего супруга.
— У него свидание с Паолой, — шепнула я на ушко Панеттоне. — Гадкий сластолюбивый дельфин.
— Пощелкай ему языком, может, он предпочтет тебя.
Я ущипнула ее за мягкий бок. Издевается еще над моим горем.
На дорожке появилась высокая фигура в наряде Коломбины.
— Карла, — вздохнула Маура.
— Я тебе говорила, что дельфины часто случаются с особями своего же пола? — шутливо вопросила я и зашипела от боли.
Дона да Риальто умела щипаться. Тоже мне, жертва.
Я дернула ее за белокурый локон, она наступила мне на ногу и укусила в плечо. Чикко, видимо, не желая занимать ничью сторону, сильнее сжала лапки, чтоб не упасть. А могла бы и помочь. Хотя, если начистоту, дерись я по-настоящему, шансов у Панеттоне не было бы ни единого.
Наша возня могла нас выдать, поэтому я, по праву сильнейшего, предложила молниеносное перемирие, и мы обратились в слух. На губах Мауры блестела моя золотистая пудра, ноздри раздувались. В ночном воздухе сгущалось ядовитое облако ревности. Перед моим мысленным взором разворачивались брачные игрища веселых дельфинов. Реальный же взор наблюдал в основном колени собеседников, прочее скрывалось ветвями колючих кустов. Дож с синьориной Маламоко сидели рядышком.
— Надеюсь, ты не попался на глаза синьоре Муэрто? — спросил Чезаре.
— Чудом, — ответила Карла. Хотя нет, Карло, его настоящий голос оказался абсолютно мужским. — Горничные узнали меня даже в маске. К счастью, тетушку удерживает подле себя супруга командора.