Мы вышли на террасу под ночное небо Аквадораты. Двор, запруженный людьми, сверкал огнями и блестел маскарадной мишурой. Некоторых гостей в дом не приглашали, здесь веселилась публика попроще. Кое-какие дамы красовались обнаженными грудями. Это были путтана, и одной из них предстояло сегодня стать моей учительницей в науке соблазнения.
Нас с дожем оттащили друг от друга. Артуро звал его серенити переодеться, Маура требовала того же от меня.
Люди внизу тоже чего-то требовали. Поцелуя!
— Нельзя разочаровывать подданных, граждан безмятежной Аквадораты! — прокричала я.
Подпрыгнув, я обвила руками шею супруга. Тот покачнулся, но устоял.
— Целуй, стронцо.
— Этот вот рот, которым ты так грязно выражаешься?
И губы Чезаре встретились с моими. Грязи он не боялся.
Дурацкая парча, идиотское золото. Почему нельзя ходить голыми? Одежда мешала. Пальцы ощущали мужскую шею, но их царапал обод шапки. Я сожгу ее!
Тишайший отстранился, в его глазах бушевало море.
— Самое время изобразить холодность, тесоро.
И, раскланявшись, будто балаганный шут, его серенити ушел.
— Даже завидно, — решила Панеттоне. — Если вы вытворяете такое на публике, боюсь представить, на что способны в постели.
— Невинным синьоринам это представлять не положено, терпеливо дожидайся, пока тебя опозорят, — огрызнулась я. — Пошли переодеваться. Что Бьянка, ты ее расспросила?
— О, наша маркизета влюблена как кошка, она даже осмелилась спросить своего родителя о возможности брака с неким захудалым синьором.
— И что маркиз?
— Разумеется, отказал.
Местные слуги провожали нас в покои, так что беседу пришлось на время прервать. Командор да Риальто отвел тишайшей чете огромную спальню в центральной части палаццо. К ней смежными комнатами примыкали две гардеробные и обширная ванная. Комнаты свиты располагались дальше по коридору.
В моей гардеробной уже ждал костюм русалки.
— Все прочь, — велела командирша. — Я лично переодену дону догарессу. Инес, Констанс, принесите мой наряд сюда. Ангела, дежурь у двери и никого сюда не пускай. Лу, Чечилия, найдите дону Маламоко, она нужна нам для первого танца, пусть ждет внизу.
— Какой еще танец? — спросила я, сбрасывая туфли.
— Что-нибудь изобразим, — отмахнулась Панеттоне, — не зря ведь мы столько часов посвятили этому благородному искусству в стенах «Нобиле-колледже-рагацце». Повернись, я помогу снять платье.
— Ты получила записку?
Маура показала мне кованый ключ.
— От спальни в западном крыле. Я удостоилась устного приказа батюшки, переданного, правда, через секретаря. Мне велено быть в условленном месте уже через час после полуночи и запереть дверь на ключ, когда рыжий болван… Прости, Филомена, я цитирую дословно. После этого ключ предписано выбросить в окно и начать орать, одновременно разрывая на себе одежду.
— То есть утра ждать не будут?
— Видимо, командор да Риальто сомневается в силе женских чар любимой дочурки. — Маура задорно хихикнула: — И раз уж мы заговорили о предусмотрительности дона да Риальто, надо обезопасить тебя от зеркальной ситуации в другой спальне.
— Это не наша забота, пусть Эдуардо занимается его серенити. Хотя я бы посмотрела, что за сюрприз он ему подготовил.
— Расскажешь потом. Подозреваю, что я в это время все еще буду водить за нос лживого Маламоко.
И эта про носы. Синонимов в аквадоратском диалекте не осталось? А как же «морочить голову», «обводить вокруг пальца», «околпачивать», в конце концов?
В дверь постучали, горничные принесли наряд Панеттоне.
— Мы все будем русалками? — спросила я. — И ты, и я…
— И Карла, и Бьянка, и даже мускулистая Голубка. Твой костюм, разумеется, побогаче. Кстати, одевайся.
— Кто-то собирался мне помочь.
— Жизнь во дворце тебя развратила. — Маура уже стояла передо мной в одних чулках.
— То же самое мне сказал Филомен, — вздохнула я, натягивая узкую нижнюю юбку.
Подруга поинтересовалась, как братец относится к нашей маркизете. Я рассказала все, о чем удалось узнать.
— Раффаэле, — Маура изобразила смачный плевок, — она притащила Бьянку к экселленсе. То-то Сальваторе вдруг полюбила шелковые шарфы на шею. А синьор Саламандер-Арденте, значит, стал грудью на защиту?
— Классика. Дева в беде и отважный рыцарь.
— Ну, значит, тут все сладилось. Сальваторе говорит, за ней дают приличное приданое, а от покойной матери ей достался серебряный рудник, в права владения она вступит сразу после брака. Так что, если маркиз прокатит нас с приданым, а он может, рудник все равно останется за нами. То есть за вами, за Саламандер-Арденте. Ты получаешь богатую невестку, дона догаресса. И, кстати, если папаша новобрачной от злости окочурится, твой брат вполне сможет унаследовать через супругу титул.