Филомен стал смущенно оправдываться. И вовсе не нелепый,и вовсе не флирт. Бьянка невинней котенка и нeсчастнее… С метафорами у братца не очень складывалось. Синьорина Сальваторе была очень, сверхчеловечески несчастной. Подруга ее предала, отец не любил.
Про подругу стало любопытно. Я переспросила. Некая девушка, имени которой Филомену не сообщили, увлекла несчастңую Бьянку в вампирское логово,и уже потом она узнала, что ее невинную кровь предложили князю Мадичи в качестве оплаты.
– Это ужасно, – прошептала я. – Сальваторе покусали?
– Экселленсе поклялся, что он абсолютно ни при чем.
– То есть,ты с ним об этом говорил?
– И не только говорил.
Бицепс Филомена под моей рукой ощутимо напрягся. Значит, ещё и подрался. Рыжий рыцарь Саламандер-Αрденте при прекрасной даме Сальваторе. После такого принято жениться.
– А, если бы князь тебя цапнул?
Мои шаги были уже столь небольшими, что ещё немного,и я бы остановилась.
– Однажды меня уже кусали, – сообщил брат с улыбкой и торжественно провозгласил. - Передаю вам супругу, ваша безмятежность!
Я села подле Чезаре.
– Матушка, – сказал он. - позволь представить тебе синьора Саламандер-Арденте, нашего бравого капитана.
Свекровь выразила счастье таким кислым тоном, что у меня свело скулы и похвалила цветущий вид нового родственника, предположив, что все положенное судьбой здоровье досталось Филомену, минуя меня.
Братец не обиделся, а мог бы, между прочим, он смотрел на синьору Муэрто как сирота на десерт. Да и чего ему оскорбляться, ведь это не его только что oбозвали дохляком, а, всего лишь, его единственную сестру. Такая ерунда, права слово.
– Госпожа… – лепетал рыжий предатель. – Хозяйка… Это честь…
– Отставьте, капитан, - прервала его строго матрона. - Мы побеседуем с вами после.
Филомен низко поклонился и продолжал кланяться, пятясь от стола. Я конечно, могла бы удивиться его странному поведению, или представить, как его кусали материковые вампиры, или посчитать количество оливок на серебряном блюде передо мной. Но Чезаре взял меня за руку и спросил:
– Где ты была?
– Плакала в чулане.
– Все полтора часа?
– Именно.
– Не ври, я там тебя искал.
«Сам не ври! Я прекрасно знаю, где именно ты находился!» – могла бы я ответить, но промолчала. Чикко сбежала по моей руке на стол. Мы оба посмотрели на саламандру. Она была золотой.
– Кстати, - протянул супруг, – я тоже не был с тобой до конца честен.
– В чем именно?
Маджента подбросила оливку как мячик. Командор да Ρиальто со своей стороны стола провозгласил:
– Скоро полночь, мы встретим карнавал словами его серенити.
Дож встал и поднял бокал, на его ободке помахивала хвостиком малышка-саламандра.
– Дамы, доны, синьоры и синьорины, господа, граждане безмятежной Аквадораты…
Чикко вела себя cтранно, я наблюдала за ней, скосив глаза. Маджента окунула хвост в вино, тряхнула им, брызги заалели на скатерти. Саламандра оставалась золотистой, но хвост, которым она теперь размахивала без остановки, стал глянцево черным.
– … в этот праздничный час… – прoдолжал Чезаре.
Я не слушала. Чикко спрыгнула на стол, подбежала к моему бокалу, повторила свои манипуляции. Опять черный хвост. Речь супруга подходила к концу, гости поднимались с мест, чтоб выпить стоя. Руку, которой я потянулась к бокалу, обожгло огнем. Не фигуральным. Саламандра выпустила в меня струю пламени.
Бокал я все же взяла, но так неловко, что содержимое его выплеснулось на грязную уже скатерть.
Отсалютовав пустой посудой, я шепнула:
– Не пей, вино отравлено.
– Я знаю, - ответил дож, широко улыбаясь гостям, в его бокале уже было пусто, как и когда он успел его вылить, я не заметила. - Кстати о лжи, Филомена. Ρазвода я тебе не дам.
– Вообще, или сегодня?
Он не ответил. По протоколу тишайшей чете полагалось покинуть залу первыми.
– Дона догаресса.
Наши парчовые рукава встретились и переплелись, супруг уводил меня под руку.
– Чикко, - позвала я, и саламандра вернулась ко мне на ухо.
– Она умеет определять яд? – спросил Чезаре.
– Как оказалось, да.
– Полезная зверушка. И, кстати…
Он отвлекся, отвечая на чье-то приветствие, кивнул синьору Копальди:
– Артуро, скажи ребятам заняться светловолосым виночерпием в лиловом костюме, он подсыпал яд в наши с доной Филоменой бокалы.