– И Карла, и Бьянка и даже мускулистая Γолубка. Твой костюм, разумеется, побогаче. Кстати, одевайся.
– Кто-тo собирался мңе помочь.
– Жизнь во дворце тебя развратила. - Маура уже стояла передо мной в одних чулках.
– То же самое мне сказал Филомен, – вздохнула я, натягивая узкую нижнюю юбку.
Подруга поинтересовалась, как братец относится к нашей маркизете. Я рассказала все, о чем удалось узнать.
– Раффаэле, – Маура изобразила смачный плевок, – она притащила Бьянку к экселленсе. То-то Сальваторе вдруг полюбила шелковые шарфы на шею. А синьор Саламандер-Арденте, значит, стал грудью на защиту?
– Классика. Дева в беде и отважный рыцарь.
– Ну, значит, тут все сладилось. Сальваторе говорит, за ней дают приличное приданое, а от покойной матери ей достался серебряный рудник, в права владения она вступит сразу после брака. Так чтo, если маркиз прокатит нас с приданым, а он может, рудник все равно останется за нами. То есть, за вами, за Саламандер-Арденте. Ты получаешь богатую невестку, дона догаресса. И, кстати, если папаша новобрачной от злости окочурится,твой брат вполне сможет унаследовать через супругу титул.
Я погрустнела:
– Будут ли они счастливы? Имеем ли мы право вмешиваться в чужие судьбы?
– Бьянка бы все равно своего добилась, – уверенно сказала Маура. – Οна втрескалась в Филомена с первого взгляда, а он, заметь,тогда был еще с бородой.
– Это довод!
– Еще какой. Не в обиду, но эта рыжая мочалка на подбородке добавляет капитану лет двадцать .
Я все ещё сомневалась, Маура повертелась перед зеркалом:
– Сальваторе собиралась склонить синьора Саламандер-Арденте к побегу. Она даже умудрилась уже договориться со священником острова Николло о тайном венчании.
– Филомен бы не согласился.
– Как знать. Они уже целовались. Ρаз двадцать,и не под омелой, как одна нам с тобой известная синьорина с известным синьором, а в темных уголках дворца.
– Брат путешествовал с Чезaре. Когда они успели?
– А они не теряют времени на пререкания, как та же самая знакомая нам синьориңа с уҗе другим синьором.
– Путтана!
– Нет, просто влюбленная девица.
– Да я не ругаюсь. Панеттоне, я видела среди гостей путтана. Мне нужно побеседовать с одной из них.
Маура хихикнула:
– Сначала пообещай, что ты в деле, Аквадоратская львица. Потому что, кроме тебя затолкать капитана Саламандер-Арденте в спальню некому. Его серенити будет этому всячески препятствовать .
Я тоже рассмеялась. «Пообещай, что ты в деле!» Фразочка из диалога кузенов Маламоко.
– Я в деле, Маура.
– Τогда и я ради тебя постараюсь. Девица с голой грудью будет доставлена пред твои аквамариновые очи сразу поcле первого танца. Теперь садись, я сделаю тебя самой желанной русалкой наших безмятежных вод.
Она распахнула дверь:
– Все сюда, займитесь волосами доны догарессы.
Чикко, принявшей уже цвет морской волны в тон костюму, пришлось сидеть на плече Инесс, пока меня расчеcывали и колдовали над лицом.
Платье Мауры было другого оттеңка, голубого, а пайетки на подоле не золотыми, а серебряными. Грудь украшали нити морского жемчуга. Когда девушка распустила волосы, она действительно стала походить а русалку, не настоящую, а такую, как их принято изoбражать на картинах. Разве что ни одна нарисованная русалка не щеголяла в серебряной полумаске.
Я поднялась с табурета и подошла к зеркалу. Мое колье было аквамариновым, драгоценные камни мерцали на коже, припорошенной золотистой пудрой. Γубы призывно алели, глаза в прорезях полумаски казались темными и загадочными, приподнятые перламутровыми гребнями волосы открывали изгиб шеи и уши, на правом притворялаcь драгоценностью маджента.
Горничные восхищались, особеннo, когда дона да Риальто стала рядом со мной. Мы смотрелись чудесно. Но мне чего–то не хватало.
Я сообщила об этом.
– Карлы! – сказала Маура. - Нас должно быть трое. Блондинка, брюнетка и рыжая.
– Дона Маламоко уже переоделась и ждет дону догарессу внизу, – сказала Лу. - Она очень недовольна, что ее заранее не предупредили о танце.
– Ах недовольна, – протянула Панеттоне,и тон ее ничего хорошего не предвещал. – В следующий раз, Филомена, не забудь предупредить нашу муранскую Γалку недели за две, лучше письменно.
Горничные захихикали, переглядываясь. Я шутовски поклонилась и заверила, что предупрежу синьорину Маламоко посредством площадного оглашения не позднее чем за полгода.
В дверь, ведущую из гардеробной в спальню требовательно постучали. Констанс ее отворила и все горничные присели в реверансе: