Танцующий наклонился поближе, ловя каждую ноту. Что-то в глубине его сущности пило музыку, как родниковую воду в жаркий день.
Глоток. Еще.
«Се Человек».
В мелодию шестиструнных переборов резко, зло, но на удивление гармонично, вклинился перестук каблучков.
Танцующий не открывал глаз. Это было не нужно. Кто-то дополнял гитарный ритм своим, переводя его на другой уровень, закрывая гештальт, придавая иной, не увиденный сразу музыкантом смысл.
Постоянно пьем чинзано, постоянно сыто пьяно...
- Добрый вечер, - что-то прохладно ткнулось под ребра, - отбегался, касатик.
Между третьим и четвертым ребром дремала смерть. Маленькая, остроносая, девяти миллиметровая смерть.
- Двигай вперед, - нежно шепнули на ухо. Смерть слегка приблизилась, - двигай.
Он шагнул под звериный вой изнутри: «Нет! Беги! Он тебя/меня убьет, беги!»
Вы танцевали со Смертью?
Это просто.
Нужно лишь вежливо поклониться.
Подать даме руку.
Расшаркаться.
Отодвинуть назойливого претендента на Ее танец.
Приобнять партнершу.
И раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два-три.
Хлопнул выстрел. Шарахнулась толпа. Взвизгнула упавшая гитара. Надорвался и затих внутренний голос. Сухо хрустнула рука, держащая смерть за талию.
Сбоку надвигалась следующая угроза. Багрово засветились новые Костлявые, извлекаемые наружу из подмышечных кобур. Дико растянулись давно не тренированные связки. Он скользнул к нападавшим, не успевая, не успевая, не успевая...
В сантиметрах промелькнул острый каблучок, в корне меняя ситуацию. Как изменило ее появление засадного полка на Куликовом поле.
Шаг. Поворот. Выброс. Крик.
- А теперь ходу! - низкий женский голос выдернул из горячки драки, указывая путь, прикрывая и направляя.
Не было и нет во всей Подлунной...
Когда свет фонарей исчез за кронами, они остановились отдышаться.
- Погоди, - донеслось из сумрака, - дай туфли снять. Побегал бы на шпильках по грунтовке...
Он не видел говорившую.
Только горячее дыхание.
Терпкий запах муската.
Волосы, заслоняющие звезды.
- Хорошо танцуешь, - раздалось из темноты, - только увлекаешься.
Эти слова затронули что-то внутри. «Танцуешь... увлекаешься...» Где-то он это уже слышал.
- Ты тоже... хорошо.
- Ну, спасибо, уважил старушку. Что это за громилы-то были?
- Громилы? Те, кто громят? Не знаю. Нет. Погоди...
«Ты, сука. Попал крепко. Где наши бабки, баклан? Пахан тебе привет передает...»
- Знаю. Им старушки были нужны. Много.
Рядом задумчиво хрюкнули.
- Старушки? А ты из пенсионного фонда значит? Отдел по борьбе с геронтофилами. Оригинально.
- Нет, постой, - Танцующий прислушался к от дышавшемуся внутреннему голосу. - Не так. Не старушки. Бабки. Баксы
- Тады ой, если баксы. Сейчас они всем, знаете ли, не помешают. Ну, будем знакомы. Мяура.
Отблеск луны на миг явил собеседницу.
Непослушная челка.
Быстрый взгляд исподлобья.
Грация молодой кошки.
Напор БТРа-90.
Луна целомудренно скрылась за облаками, не давая досмотреть образ.
- А я Танцующий.
- Это я поняла...
Они брели вглубь леса и говорили. Минуты убегали вдаль.
И говорили.
Вокруг жила непостижимой ночной жизнью чащоба.
И говорили.
О людях. Их забавах. Танце. Музыке. Книгах. Женщинах. Мужчинах. Судьбе. Роке. Бабушках. Громилах. Дружбе. Любви.
О несчастных и счастливых, о добре и зле...
Этот мир и эта женщина открывались перед ним во всей их полноте.
Они почти не видели друг друга. Так, кусочки пазла при редких явлениях Селены. Тайна ночной беседы связывала собеседников прочнее якорной цепи. Возникали зацепки, шанс появления которых при других обстоятельствах, был бы исчезающе мал.
Последние встречи
Вспышка. Под ярчайшим светом умирает ночь, связавшая их судьбы.
Белесая пелена.
Казалось, из-под ног исчезла земля.
Голос отовсюду. Из каждой клеточки застывшего в ступоре тела.
- Танцующий. Какая честь, - ледяная издевка заставила бы замерзнуть полуденный воздух Сахары. - А что это на тебе? -- брезгливость в голосе могла растопить замороженную было пустыню. - Тело??!
Память вскрыли, как банку тушонки острым охотничьим ножом.
Одним движением.
Дотла.
*
Звезды. Туманности. Вспышки Сверхновых. Огромные хвосты комет. Маленькие шарики планет.
Полет меж галактик, когда огни звездного роя сливаются в одно размытое пятно.
Танец в ореоле рождающегося светила. В ядре умирающей планеты. В космическом вакууме.
Потому что Танец - это жизнь.
Они встречали рождающиеся звезды, и новорожденный гигант, едва осознав бытие, уже ощущал рядом дружеское присутствие.