— Ты меня напугала.
Абигайл потёрлась носом о шероховатую от вышивки рубашку, выдохнула тоненьким голоском маленькой девочки:
— Прости…
Хранитель фыркнул, слегка встряхнул целительницу:
— Зачем ты вообще сунула нос в ту проклятую тетрадь? Решила Хранителя создать или хранительницу архива на её посту заменить?!
— Я хотела узнать, кто ты.
— Зачем?
Абигайл подняла голову, заглянула прямо в пылающие сквозь прорези маски глаза:
— Ты мне помогаешь, спасаешь меня, защищаешь и при этом ничего не требуешь взамен. Неудивительно, что мне захотелось узнать кто ты и откуда.
По губам Хранителя расползлась такая обольстительная улыбка, что у целительницы сладко сжалось в груди, а дыхание стало тяжёлым и прерывистым.
— А кто сказал, что я ничего не попрошу взамен?
— Ну, пока же ничего не просил, — хрипло выдохнула Абигайл, не сводя глаз с чётко очерченных губ, таких близких и одновременно далёких.
Хранитель медленно заправил выбившийся упругий тёмный локон за ушко целительницы, потом плавно провёл ладонью по щеке, скользнул на шею, вызвав резкое учащение пульса, игриво обвёл пальцами вырез на одежде.
— За то, что ты натворила, тебя следовало бы хорошенько наказать.
Длинные пальцы скользнули в вырез, погладили, едва касаясь грудь. Абигайл хрипло выдохнула, не сводя глаз со становящейся всё смелее и увереннее руки.
— Ты открыла записи студентки, которая из-за попытки создать Хранителя оказалась проклятой и застряла между жизнью и смертью, став хранительницей секретных записей, прочесть которые так жаждала при жизни. Ты устроила пожар в архиве и сама чуть не погибла в пламени. Ты пыталась узнать то, что никоим образом тебя не касается…
— Как это не касается?! — возмутилась Абигайл, резко отстраняясь.
— А вот так, — завораживающая мягкость в голосе Хранителя сменилась неумолимой сталью. — Всё, что связано с Хранителями, запрещено в Академии, любая информация на эту тему смертельно опасна.
— Но почему?
— Ты прочитала ритуал, через который надо пройти, чтобы стать признанным Хранителем?
Абигайл молча кивнула.
— Знаешь, сколько молодых амбициозных идиотов погибло, пытаясь стать таким вот Хранителем? Сколько родителей ежегодно, подчёркиваю, ежегодно, приезжали в Академию с претензиями, проклятиями, истериками и скандалами? В конце концов ректору всё это надоело и он проклял все сведения о Хранителях. От любопытных идиотов это, конечно, не спасает, но по крайней мере их число заметно уменьшилось. А после того, как на Академию была накинута пелена забвения, количество жертв магических экспериментов и вовсе стало практически нулевым.
— Практически?
Хранитель недовольно скривился:
— К сожалению, глупость всегда найдёт способ угробить себя максимально идиотским образом, им никакая магия не помеха.
Абигайл помолчала, задумчиво кусая губу. Хранитель заметил терзания леди и буркнул ворчливо, опять притягивая её к своей груди:
— Спрашивай уже.
— А ты… Как ты стал Хранителем?
Мужчина дёрнул плечом:
— Провёл обряд. Только что-то пошло не так и я оказался навеки прикован к Академии. Меня никто не видит, не слышит, а значит, помочь тоже не могут.
— Но я же тебя вижу…
— Ты целительница, благодаря своей магии ты можешь меня видеть.
Хранитель лукаво усмехнулся, наклонился ниже, выдохнул прямо в губы леди:
— И не только видеть.
Абигайл не успела ничего сказать, её губ коснулись горячие мягкие губы и в мареве поцелуя развеялись прахом все незаданные вопросы. Долгое время Абигайл искренне считала, что в поцелуях нет ничего приятного, это тоскливое, как отпевание, и мерзкое, словно грязь из болота, действо, предваряющее ещё более унизительный и болезненный для леди процесс. Сейчас же целительница впервые поверила в то, что во время поцелуя две души соприкасаются друг с другом, становятся единым целым. Абигайл закинула руки на плечи Хранителю, прижалась сильнее, понимая, что если он её отпустить, она даже не упадёт, нет, стечёт вниз сладкой сиропной лужей.
— Аби, — хрипло выдохнул Хранитель, слегка отстраняясь и одновременно крепче прижимая леди к себе, — что же ты со мной делаешь…